– Пойдем на кухню, перекусим, хочешь?
Олег согласился и мы переместились на кухню, где наш завтрак продолжил кофе. Мы пили его не торопясь, разговаривая о всяком, что с нами произошло. Особый восторг у Олега вызвала поимка начальника ГАИ города Стаханова – бывшего уже, конечно… Задержали машину с этим фруктом и его родней, допрашивают – и он им вещает о том, что поехал за документами на машину для племянника – «Ведь я ему обещал, что сделаю – это же мой долг!». В тот момент Олега просто прорвало – «А где был твой долг вместе с тобой, когда у тебя в городе такое творилось?!» – и едва не бросился на гайца, его успели удержать, но держать пришлось втроем… Потом гайца безжалостно троллили – играми в хорошего и плохого полицейского. Шаману нравилась роль плохого, играл он ее крайне убедительно, а его командир, человек с интеллигентной внешностью и мягким голосом, играл роль полицейского хорошего. А потом они вместе разрабатывали очередной сценарий и веселились. Как-то раз, пока центральный персонаж был на допросе, ребята ели шашлык, а арестованным принесли картошку с мясом – те спрашивают, где же гаишник? «Ну вот, на шашлык пошел!» – рассказывая об этом, Олег очень живо все изображал, размахивая кулаками в воздухе. Для полноты картины недоставало разве что формы на нем, только вот вместо сурового аттакса на нем было полотенце вокруг бедер и он был совсем как мальчишка, который пересказывает содержание разборки между пацанами. Но это – война… настоящая. Я погладила его по голове, обняла. Он немного успокоился и говорит вдруг –
– А я хочу налысо побриться!
– Это еще зачем?
– Чтоб быть страшнее…
– Зачем тебе быть страшнее? По-моему, ты смешной будешь…
Он взъерошил волосы, задумчиво посмотрел и говорит – «Нет, я хотел вот сначала так по бокам сбрить, а посередине полоску оставить – проводит линии на голове – а потом… нет, правда, страшно будет… там шрамов много». Вернулись к теме гаишника.
– Знаешь, я не пойму одного – для любой страны ведь национальный флаг – это святыня. Америка, например… Как вот эти люди жгли его, рвали – а теперь думают, что Украина им обязана? – спросил Олег.
– Видишь ли, американцем надо еще стать – просто так не приедешь… Американцы боролись за свою страну и свободу, там это не данность.
– Кстати, знаешь… я вот вспомнил, где я впервые флаг ДНР-овский увидел. Как-то, это был последний раз, когда я решил поработать не на себя а на кого-то, году так в восьмом-девятом, предложили мне работу инструктором в подростковом лагере. Типа туристического – ну, думаю, научу их всякому – узлы морские вязать, костры разжигать – чем обычно в таких лагерях занимаются. Правда, немного смутило, что наличие у меня педагогического образования не нужно. Ладно, думаю, посмотрю что там к чему… А там лагерь типа военного, игра в какие-то республики. Мне не понравилось, я не стал там работать.
Мы переключились на какую-то веселую тему, что-то о забавных случаях из прошлой жизни… И вдруг он помрачнел, посмотрел на меня очень серьезно и спросил
– Вот скажи, как ты со мной общаешься?
– Бррр… В смысле????
– Я же людей убиваю… – это было с таким неподдельным чувством сказано… с каким-то отчаянием.
– Погоди, каких людей? Ты что, выходишь на улицу и гасишь всех подряд? Нет? Ты что – это ВОЙНА… Эти люди пришли в мой дом, твой дом – с оружием… Ты защищаешься – себя, маму свою, меня, нас всех защищаешь…
Он отвел взгляд – было видно, что я и рассеяла его сомнения, и нет…
Взгляд… У него очень изменился взгляд на войне. Все, кого я оттуда встречала – именно так и смотрели… И тогда, в Артемовске – и он, и Лютый, хоть шутили и смеялись, но глаза… Я им сказала – «Ребята, моя бы воля, я б наших можновладцiв вывозила бы к вам – просто в глаза посмотреть, хоть на полчаса».
И даже вот в тот момент – сидим на тихой кухоньке, пьем кофе, шутим – глаза выдают его, выдают то, что расслабиться он не может. «Ок», – говорю – «хо я тебе плечи разомну? На пол сядешь, мне так удобней будет?».
– Не, не хочу на пол…
– Ну, тогда ложись – ты щекотки не боишься?
– Нет… – он был слегка заинтригован, что же я собираюсь с ним такого сделать.
– Давай лапки! – меня тетя научила делать массаж стоп по мотивам ведических методик. Она занимается рейки и пока мы жили все вместе, то учились и заодно релаксировали таким образом.
Прорабатывая стопы, замечаю, что связки на обоих голеностопах были порваны.
– Где это ты так?
– Ой, знаешь, я вот думаю – если бы мне все травмы, что у меня были, нанести в один момент – я бы умер (строит мне рожицу, высунув язык), а так вот – живу! И довольно улыбается.
Я перешла к небольшому упражнению, когда стопу надо расслабить и аккуратно потянуть на себя – от себя…
Слышу за спиной:
– А мне не больно!
– А с чего ты вообще взял, что я собираюсь делать тебе больно? У тебя гибкая стопа, кста…
В доказательство Олег принялся ловить пальцы моих рук пальцами ног – и правда, цепко )))) смеялся и взгляд хоть на время стал прежним… А я подумала – сколько же били тебя, что ты и здесь ждешь подсознательно боли?
Он, как ребенок, радовался и удивлялся возможностям своего тела – типа, ух, как я могу! Я сидела, глядя на него и улыбаясь – малыш… Где-то там он – суровый вояка, бегает с автоматом, планирует операции, лежит в засаде – а здесь он играет ножками и укусил меня за палец…
Вот что с ним делать? Ласкать, кормить, заботиться…
Я укрыла его легким и теплым флисовым пледом, он завозился там, устраиваясь. Потом провел ладонью по постели.
– Так непривычно..
– Что?
– Ну, я чистый, в кровати, постелька чистая… А подай мне, пожалуйста, планшет, воон там я его оставил, да. У меня там книжка, я читаю понемножку. Она так долго читается…
– А что читаешь?
– Да там… – смущается слегка – про драконов… сказка…
– Фентези?
– Ага…
А подаю ему планшет, Олег приобнимает меня и мы разговариваем о Толкиене, вообще стиле фентези. И я понимаю, откуда у него не совсем обычные сейчас в разговорной речи словечки и выражения.
– Ой, ты так легко одета, а на улицу собираешься.
– Ничего, я же курточку еще одену.
– Тогда ладно, беги, я посплю – надо же 4 дня наверстать.
Утром, когда совсем было собрались разбежаться – ему все-таки домой надо, мне по делам. Пьем кофе-чай, он, допивая, говорит – «Зi смаком кави» – и целуемся… и снова как-то оказываемся в спальне… нас просто уносит.
– Я изнемождён… и падает на спину, взмокший и довольный (а я думаю – ёлки, вот оно, влияние фентези 🙂 это же надо – выражаться изящным слогом)))
Я падаю рядом – чуть приподнимаюсь, рисую на его груди и пузике пальцем всякие узорчики –
– Гладкий… как дельфинчик…
– Это плохо, да?
– Тьфу, ну почему это должно быть плохо?))) – меня смешит его поиск недостатков, и я ловлю себя на мысли, что мне, в общем-то, абсолютно все равно, как он выглядит – лишь бы здоров, сыт и в безопасности. Глажу его и задаю вопрос:
– Какого цвета у тебя глаза, я не пойму?
– А такие… зелено-карие. Когда я злюсь, они светлеют, когда добрый – темнеют.
– Так сколько, ты говорил, стоишь сейчас?
– Сейчас – тридцать…
– Ндааа, таких дорогих во всех смыслах у меня еще не было… слушай, а им нельзя заплатить – чтоб они отстали?
– Не…зачем платить, сам с ними разберусь! – улыбается…
Мы даже разбежались все равно как по облачку – я с мечтательным выражением лица проехала свою остановку в метро, а он… Когда я вернулась, стала готовить что-то – и обратила внимание, что в солонке кристаллы соли выглядят странно как-то. Открыла сахарницу – там такие же… макнула палец, и сладкое было и там, и там… Хм…
Почти сутки он не возникал ни в сети, ни в телефоне – я не трогала, пусть… На следующее утро под моим сообщением, которое я посылала до встречи «где тебя ловить» – появился ответ «хорошо поймала! я – сплюх, сутки проспал))))».
На следующий день, половину которого Олег провел на СТО, мы снова встретились – ему хотели передать помощь и вкусняшки для ребят т. Люда и д. Юра, надо было заехать к ним домой, но у них там не все по времени складывалось и нужно было подождать. Я позвонила Олегу и предложила такой вариант:
– Заезжай за мной, пока кофе попьем, подождем отмашки, когда нам ехать.
– Добре – приїду, бо я ще не снiдав – відповідає, а я думаю, что ведь сейчас почти два часа дня, а он до сих пор голодный гуляет… неужели покормить некому?
Вскоре Олег уже был под моим окном – ловил ключ, чтоб войти в подъезд.
Нарезаю колбаску, сырок, спрашиваю:
– Тефтельки будешь?
– Не… я кофе буду…
Ладно, сдаюсь я – оставляю на столе к кофе сыр, колбаску, хлеб и выхожу за чем-то из кухни. Замечаю, что он принимается сам себе «лепить бутеры» и ест, слава Богу… Видно, что голоден – думаю, что надо было не слушать его и покормить нормально, но хоть так…
Олег за эти дни выспался, цвет лица поменялся, лучики сгладились и почти спрятались. «О, – говорю – ты на Олега похож!» – он вопросительно поднимает брови – «На себя раньше. Отдохнул, выспался, а так-то ты Шаман, когда приходишь только что».
Наливаю кофе и рассказываю о забавном случае с сахарницей – «Представляешь, какие у меня, оказывается, заезды – и главное, вообще не помню, как это получилось». А он и говорит – «Не переживай, это не ты». Я смотрю на него вопросительно, а он признается с улыбкой – «это я!))))». «Там соли немножко было совсем» – произносит, как бы оправдываясь. «Понимаешь, сахар в сахарнице закончился, а я же разведывательная группа, поэтому пакет сахара я нашел. Но и диверсионная, потому…» – и улыбается. «Да что ты, я просто рада, что это – не я! А то уж думаю – здравствуй, маразм» – и тоже улыбаюсь.
Олегу довольно часто звонят ребята из батальона – то узнать, как разжечь потухший котел, то по всяким хозвопросам, а то и по артиллерийским координатам. «Вот, смотри» – и он показывает мне, что на новый планшет закачал прогу, которая переводит координаты в нужный артиллеристам формат в считанные секунды – «раньше мне нужно было минут 20 на пересчет, я вручную пересчитывал. Сейчас все сразу выдается, потому что за 20 минут тот же «Град» можно откатить куда угодно». «Ну вот, а ты отказывался от него!» – говорю я, и тут он протягивает мне коробку, где лежит его старый планшет.
– Зачем? – чтоб заставить его взять новый, пришлось пойти на хитрость – сказать, что это не подарок, а обмен. А он решил меняться на самом деле.
– Я все сбросил, вернул к заводским установкам. Единственное, что паливного осталось – українська мова!
(Позже оказалось, что не только это))) там остались карты ГШ и инструкция по пользованию рацией)))) я все удалила, о чем написала ему вместе со своими впечатлениями о гаджете – «На тебя похож. Покоцанный, но ужасно милый») И вот, это тебе, на твой харьковский рюкзачок – и вручает мне жовто-блакитний темлячок из паракорда.
«Спасибо» було зi смаком кави…
«Зi смаком кави» продолжалось, пока не позвонила т. Люда и пригласила – «Приезжайте, заодно пообедаете». От т. Люды голодным никто никогда не уходил, отказываться – и бесполезно, и она обидится.
И вот мы сидим на кухне у т. Люды, она кормит нас супом из маленького «птичка-перепелкина». Птичку мне просто жалко, я её не ем, да и я не успела проголодаться. Постепенно к обеду подтягиваются еще люди – Саша, брат т. Люды, д. Юра. Обстановка легкая, непринужденная, домашняя. И вдруг Олегу звонит Лена, хочет «вытянуть» в кафе на суши. Видно, что ему спокойнее здесь и он просит разрешения пригласить и ее сюда.
Тут надо сделать нелирическое отступление… людям, которые вернулись с фронта, очень тяжело бывать в наших мирных городах – и не только потому, что яркий свет, вспышки, шум просто вызывают головную боль и нервируют контуженных. Осознание того, что люди здесь веселятся как ни в чем не бывало – и не понимают, чем оплачено их веселье и даже просто обычный поход в супермаркет или чашечка кофе в кафешке – они оплачены чьей-то болью, страхом, кровью и смертью ТАМ. Смотреть на это реально БОЛЬНО тем, кто понимает. Первое время после переезда я тоже смотрела на этих непуганых войной людей с чувством тревоги и непонимания – «Люди,как же вы можете так запросто и ни о чем не думая отдаваться повседневным хлопотам? Ведь там война, в ваш город ее тоже хотят привести!».
Лена потом говорила, что Олег сильно нервничал в общественных местах – за рулем, в торговом центре, в автосалоне. Заходил, минут пять терпел и ему явно хотелось уйти. Домой, в тишину.
С алкогольными напитками Олег завязал совсем. То есть, он и до этого практически не пил, в учебке и на фронте боролся с этим очень активно – сам мог разве что глоток сделать, чтоб согреться или в кофе добавить для тех же целей. Просто сейчас вдруг понял, что если выпьет – не выдержит, «прорвет», будет плохо и больно от воспоминаний о пережитом. Это не расслабит – наоборот, только сделает больнее. У меня дома он пожаловался, что на дне рождения у мамы Лены ему предлагали немного выпить и слегка удивлялись, что он так упорно отказывается. «Я им не могу этого объяснить, не понимают – мне алкоголь не рекомендован. Кем? Мной!».
За столом, людей за которым прибавилось еще, разговаривали обо всем – о войне в первую очередь… Олег рассказал кучу забавных историй, которые там случаются. Вроде того, как ночью пошел походить с тепловизором и наступил на кошку, которая обожала тереться об чьи-нибудь ноги так, чтоб владелец ног не заметил. Кошку за это звали Растяжкой. Олег сказал, что пацанов очень взбодрили крики кошки и его мат в ночной тишине. Он тогда еще заставил меня понервничать – пишет «я сегодня на растяжку наступил!». Я сначала испугалась, потом думаю – стоп, пишет же! Он тогда ответил – «Да не бойся, у меня еще 87 жизней!». Или розыгрыш в таком духе – когда нескольким из находящихся на пункте, разрешается подремать, а кто-то на часах. Чтоб разбудить всех, придумываются смешные способы – например, посвистеть ж/д сиренкой и заорать «Мина!» Все потом жутко веселились над тем, что Шаман просто рефлекторно залег, но спал-то он на лавке, в бронике – грохота было! О том, как сломал нос «Об Красный Луч», о том, как выходя из кухоньки, где Угол (позывной разведчика) готовил какую-то еду, на ходу разговаривал и не вписался в низкий для него дверной проем. Угол смотрел на него, как он потирает ушибленную голову, ситуация и смешная – и треснулся, видимо, больно. «Ну ржи уже с меня, ржи!» – разрешает Шаман, сам смеется. Переходили и на грустное – потери, раненые… На грустное и смешное – жизнь в оккупации, потом на жизнь вообще. Коснулись темы семейных отношений у «собачников» и почти всерьез обсуждали – какое количество собак препятствует семейной жизни, на что Лена говорит – «Ну вот, у нас же три собаки, но я же твоя жена!» – «Без пяти минут жена!» – смеется Олег, показывая ей пальцы без кольца. Я тоже смеюсь…и мы двое знаем, что здесь такого смешного. Хотя и грустное в этом тоже есть – Олег давно хотел создать семью, уговорить Лену на ребенка, но все это всегда почему-то откладывалось. Я давно знала об этом, потому что он часто делился своими планами во время разговоров, даже если первоначальной темой были очередные соревнования. Планам этим было уже почти пять лет.
«Знаете, я ведь – идеальная мишень… Сначала всегда снимают санитара, потом – снайпера. А у меня – на бедре санитарная сумка, автомат со снайперской оптикой, радейка – но я ж знаю, как надо себя вести и что делать!» – продолжает Олег и веселит всех, изображая, как будет стрелять из автомата и пулемета одновременно.
«Спасибо за приятный вечер» – пришла мне от него потом СМС… Да мне-то за что?
Знаешь, еще что было удивительным – музыка… Иногда по радио просто саундтрек сопровождал, добавляя ощущение, что это происходит не в реальной жизни, а в кино. Еду в Арт под ОЭ «Де ми з тобою будем, Коли закінчиться їхня війна?»… думаю – та де б чи як, яби вона закiнчилася, пережити її... А в тот вечер, когда ехали домой на машине Лены, прощались (по идее, на следующий день он должен был уезжать и мы могли не увидеться) под From Sarah With Love… Кстати, о Саре…
