Публікації

← НАЧАЛО

Потом снова — неделя постоянных СМС, Скайп, ВК. Заходим в Интернет и видим, что кто-то из нас был там 2-3 минуты назад… Разница в 3 минуты! 5 минут! 2 минуты! Йес-с-с, ты здесь!

— Доброго утра! Как охота, вождь индейцев?

— Не оч. Передавил сильно того, кого поймал. Долго ловил его.

— А откачать? Рот в рот?))) Ты же мастер!

— Фу-у-у, не-е-е… Эт только для симпатичных!

— А-а-а-а) Спасиб!

В течение дня мы обязательно перебрасывались хоть парой веселых сообщений — и неважно, о чем они были по сути. К долгим беседам больше располагала ночь. Ночью часто бывали обстрелы — сигналом к тому, что будет что-то происходить, был плохой Интернет и «падающая» связь. Олег мог сидеть и смотреть, куда летят снаряды, иногда прерывая нить беседы замечаниями типа «Косорыленки! В поле положили — хорошо, хоть не в город!», или более мрачно: «Блин, по жилому сектору лупят, гады!», «Блин, 240 зарядов — где они их берут?». Потом минут на пятнадцать мог исчезнуть и вернуться с радостным: «Похоже, эти херовы синоптики всё. Минус два сепарских «Града»!)))))». Мне тоже было радостно в такие моменты, и одновременно страшно, что он прямо под обстрелом сидит. Он признался, что стал привыкать к обстрелам, спокойней относиться. «Ты не расслабляйся!» — прошу. «Да ну, что ты, все понимаю ведь».

Как-то ночью совсем неожиданно: «Я разбил машину, я приеду в Ха чинить ее — ты одна дома?».

Я срочно договорилась, чтобы остаться в квартире одной… у меня есть ночь, чтобы приготовиться к встрече. Желаю ему доброй дороги и получаю СМС рано утром: «Ты — Фея. Она такой была». Потом Олег рассказал, что они благополучно ушли на машине от минометного обстрела. На машине, на минуточку, без тормозов. Он позвонил, что уже в городе — утро было типично ноябрьское, туманное, промозглое и холодно. Его голос в телефоне звучал выше, чем всегда, — наверное, потому, что он не меньше меня ждал встречи. Прошу его найти теплое местечко, пока подъеду на такси за ним и кое-чем еще, все как раз на одной улице получалось. Он говорит, что ему нужно отметить командировку в военкомате, так что будет где скоротать время. Бегу в маркет, покупаю быстро-быстро, лихорадочно вспоминая, что выпытывала у него по части любимых продуктов (рис с овощами и котлетки у меня-то есть, но надо побаловать чем-то). Колбаса — ее разных сортов купила, сырок, и — о, кофе! (я-то чай люблю больше), прыгаю в такси и еду.

Как раз в тот день пришел новый планшет для Олега — мы заказали, так как старый пострадал и плохо работал. Олег не знал об этом, точнее, отказался: «Это не обсуждается!», «Я сам куплю, не трать на меня деньги…». Еще и хотел перевести деньги мне. Я не разрешила: «Какие, — говорю, — деньги, что ты. То, что я их трачу, — это ведь и моя война тоже».

Олег нашел меня в «Алло», как раз когда я гарантийку (гарантийный талон — прим. автора) подписывала, обнял сзади. Он часто так подкрадывался, будучи уверен в своей полной незаметности – хотя с его ростом получалось не очень, но я подыгрывала)))) Жутко смутился при виде планшета. «Бери, — говорю, — это не обсуждается!». Пытался отказываться, уворачивался от пакета, потом сдался…

В такси он лег головой мне на колени, лапки так поджал и говорит:

— Знаешь, я раньше думал, что у кошки девять жизней… Потом — что 99, потом — что 666. А сейчас счетчик так крутится, что я уже думаю: может, я давно умер?».

Я его обхватила за плечи, стала гладить по голове…

— Не говори так, не надо!

— У меня уже четвертая контузия… Но «капаться» я не пошел.

— Почему, что ты, надо!

— Да ну… Еще и руки болят потом…

Олег перевернулся так, чтоб лежать у меня на коленях лицом вверх, пожаловался на «козлов» в военкомате.

— Представляешь, — говорит, — вхожу в коридор, а они видят, что стоит тело — четыре дня не спало и не ело, и перед носом дверь закрывают: «Подождите, у нас совещание!». А я же слышу через дверь, что они там какой-то сабантуй обсуждают, как стол накрыть… Я так с ноги дверь открываю. Военком на меня посмотрел, извинился, что заставил ждать, подписал мне всё, вот. — И показал сложенный листочек, такой белый в его замасленных руках. — Вот, смотри — пистолет и 16 патронов в справке, видишь? Все по списку!

Вспоминая его сентябрьский визит, когда патроны были везде — даже в отворотах рукавов, а ребята, по рассказам, выходя тогда на задание, одну гранату держали для себя, я пошутила, что не знаю, раздевать его, разоружать или разминировать при встрече. Вспомнил же мою шутку))) Как-то Олег с «гранатой для себя» в протянутой руке вошел в укрытие к четырем чеченцам-кадыровцам, которые сдались в плен и на допросе признались ему: «С вами, хохлами, воевать страшно… Вы же е@нутые!».

Приехали ко мне, и он вновь замялся у порога:

— Ой, от меня, наверное, очень плохо пахнет…

— От тебя пахнет машиной, — смеюсь я. — Правда!

— Можно я берцы на балкон куда-нибудь вынесу, подальше?

— Давай, я вынесу… Но не надо рассказывать, ничем уж таким ужасным от тебя не пахнет, не выдумывай.

Он чуть недоверчиво посмотрел на меня — иногда Олег вскользь задавал какие-то смешные вопросы, вроде сомневался в своей мужской привлекательности. Например, выходим в Скайп, говорю: «О, голос твой услышу!», а он: «Противный такой, да?».

Или пока развивали тему разных ушей. «Ой, — говорю, — обычные уши, что ты, кто их сравнивать будет…». А он: «Оттопыренные сильно, да?..».

Заявление, которое чуть не свалило меня на пол: «А брат Лены еще говорит, что я — грешник!». При этом «грешник» так смотрел на меня, каким-то детским виноватым взглядом, что его хотелось сразу чмокнуть в макушку и уйти ржать. Я решила уточнить, что ж такое страшное-то натворил. Оказывается, развелся с первой женой. Ага, жуткий грех, конечно…

Кофе-кофе-кофе…

— Давай покормлю, ты ж не ел ничего, наверное.

— Нет, я ел, утром мы на заправке ели. Я буду кофе…

— Что ты там мог есть?

— Я такую штуку ел, налистник, он с салом…

— А, ну ладно тогда, верю, что ел.

Мы три раза включаем чайник, потому что вода каждый раз остывает, пока мы, ожидая, когда она закипит, просто прижимаемся друг к другу покрепче и надышаться не можем… За окном в промозглом тумане колышутся шары омелы на ветках, и ворона прыгает с шара на шар… Тихо, очень тихо — слышно только наше дыхание да уютный шум закипающей в чайнике воды… Он нежно-нежно целует меня, закрыв глаза. Я тоже обычно закрываю глаза, но вдруг в один момент мы оба открываем их и смотрим друг другу в глаза — глубоко-глубоко, прямо туда… Олег тихонько смеется и целует меня в нос, а я кусаю его за любимое правое ушко… Глажу его по шее и вижу на ней небольшой шрам.

— Что это?…

— Это шило… Почти промахнулись. Давно очень.

На Олеге была просто летопись из шрамов — он постоянно кого-то спасал, один раз сорвался во время высотных работ (у него был сломан и словно перекручен копчик, а на четырех позвонках были сломаны отростки), не раз на него нападали… Однажды в юности, когда он учился в физико-математическом лицее, его подстерегли и избили 30 человек за то, что поставил на место главаря местной шпаны.

Ласкаю его и расспрашиваю, что откуда, а он говорит задумчиво:

— Знаешь, все обычно рассказывают, какие они герои, а я — о том, где и как меня били.

С каждым шрамом и шрамиком была связана история. Олег показывает мне небольшой шрам на голени спереди, я его перебиваю: «Ха, смотри — у меня такой же!». И показываю шрамик на своей правой ноге. Олег смотрит на меня пристально: «Это…» и не может подобрать слов от удивления, потому что шрамики практически идентичны. А я смотрю на него и в ответ только улыбаюсь – сама в шоке))))

Историй о шрамах было столько, что они не успевали укладываться у меня в голове, а некоторые были еще и почти невероятны. Перебиваю и спрашиваю:

— Погоди-ка, а когда ты все это успел?

Он говорит:

— Знаешь, вот у некоторых людей жизнь такая — живут-живут, потом у них событие. У некоторых быстрей. А у меня так — событие-событие-событие… Быстро!.. Я в душ пойду, ладно?

Вручаю ему полотенце, показываю, где что и как работает. Он просит еще тряпку, вытереть пол.

— Да ладно, ты чего придумал. Я сама вытру, перестань.

Он сопротивлялся, но «поле битвы», то есть пол в ванной, остался за мной)))

Пока он там, загружаю его вещи в машину — все черного цвета, можно не сортировать.

Вышел из душа, идет и руки разглядывает, что удалось отмыть, а что — нет, комментируя, что это только первая грязь отмылась. Иду с тряпкой в ванную — на полу идеально сухо. Смотрю на него с немым вопросом — и как ты это сделал? Он улыбается в ответ. Почти заставляю его обернуться в сухое полотенце, снять мокрое.

— Хочешь, высушу тебе волосы феном?

— Нет, — мотает головой. И смотрит опять на свои ладони.

У них руки – это что-то… Я говорю:

— Дай посмотрю, может, там что-то можно оттереть лимонной кислотой (я думала, всякая машинная ерунда въелась в кожу). Беру его руку, разглядываю — трещинки, ссадинки, один ноготь сходит и почернел — Олег прибил палец бронированной дверью, на левой руке на среднем пальце не хватает фаланги — давным-давно отстрогал вместе с чем-то. Рассматриваю черноту на коже пальцев и ладоней…

— А это, — говорит, — не отмоется, это ожоги от ствола, он сильно раскаляется при стрельбе, у некоторых наших пацанов до кости прожжено…

Господи, думаю, вот за что тебе это? Руки, которые столько хорошего и полезного сделали, золотые руки, — теперь такие… Я просто начинаю поглаживать его пальцы, ладони — нежно, тихо… Потом сложила их ладошками вместе и накрыла своими сверху. «Вот так», — говорю. А Олег отвечает: «Нет, не так…». Берет мои руки, складывает точно так же, накрывает своими и шепчет: «Вот ТАК!».

Когда мы уснули, Олег все время держал руку так, чтоб моя голова лежала на ней, прижимался во сне теснее и улыбался. А в обычное для рейдов время он вдруг, не просыпаясь и не вставая, выпутался из-под одеяла и двинулся куда-то. Смотрю на него, а он явно что-то кому-то во сне говорит, и вдруг у него начинает сильно сводить челюсти, даже зубы скрипят и стучат. Я стала гладить его и укачивать, как ребенка, приговаривая: «Ч-ч-ч, все-все-все». Олег расслабился, а через пару минут все повторилось, и я снова его успокаивала. Он улыбнулся во сне и доверчиво прижался ко мне крепче… в тот момент у меня внутри возникло новое странное чувство, которого до того я никогда в жизни не испытывала. Нет, не «бабочки»… а желание взять на руки такой же теплый комочек, только маленький…

Под утро, едва посветлело небо, Олег проснулся.

— Ты знаешь, — спрашиваю, — что ты воюешь во сне?

— Нет…

Пошел курить на балкон. Я говорю:

— Елки, там пол холодный, а ты босиком, что-то надо тебе придумать, холодно же.

На что Олег таким гордым тоном ответствует:

— И ты это говоришь человеку, который на земле в засаде по восемь часов лежит? Человеку, который спал на снегу?

«В каждом маленьком ребенке…» – вспоминаю я слова песни из мультика, с поправкой на то, что в каждом взрослом дядьке, как чертик в табакерке, сидит Вождь Индейцев, иногда Великий))))

Смеюсь и отвечаю:

— Нет, это я ТЕБЕ говорю, иди под одеялко…

Через пару дней он рассказал мне, что дома просыпался в страхе от того, что лежит в постели, голый и оружия нет рядом.

— А у тебя такого не было…

— Еще бы! — Отвечаю я.

Я просыпалась от тепла, почти жара рядом. Спросонья мелькнула мысль: температура у него, что ли? Потрогала лоб — нет, все ОК. Погладила по заросшей щеке — улыбается… Такой большой — и как маленький. Сильный — и беззащитный… Воин — и маленький мальчик, который смотрит на мир, пробует, исследует, получает от мира и людей на орехи, но не перестает любить Жизнь.

К утру в постели мы образовывали теплую тихо сопящую кучу — я с Олегом в обнимку и прижавшиеся к нам мои собаки. Олег был, пожалуй, единственным мужчиной, которого моя младшая собака без проблем пускала в дом, которому приносила свою игрушку и в чьем присутствии была расслаблена. Я вообще собакам доверяю больше, чем людям, а в таких вопросах они точно отлично разбираются.

Мы в полусне наблюдали, как приближается рассвет — и так хотелось его остановить… Когда собаки решили, что пора вставать, они вылезли поверх одеяла, поймав нас таким образом в своего рода ловушку, и принялись вылизывать обоих, а мы только повизгивали, смеялись и крякали, когда кто-то из четвероногих лапой кому-то случайно наступал на живот. Мне удалось освободиться и отвести собак на пол. Они стали потягиваться и мы тоже: это так же заразно, как и зевота. 🙂 Олег делал это, как маленькие дети, — поджимая ноги, вытягивая руки и выпячивая пузико, и выглядел при этом так так трогательно, что я не удержалась и погладила его по этому пузику…

Убежали с девчонками (с собаками то есть) на утреннюю прогулку, возвращаемся — Олег стоит в прихожей, наблюдает, как я мою им лапы, и улыбается. Я смотрю на него, одетого в странный костюм из желтого банного полотенца и флиски (курил, значит, на балконе), и тоже улыбаюсь. Вхожу в комнату, чтоб убрать постель — там все уже ровненько застелено, а на кухне меня ждет горячий, только что заваренный чай. До чего же это приятно…когда понимаешь, что он у окна караулил, когда я подойду ко входу в подъезд, чтобы заварить мне чай…

Я научилась кормить карателей! 🙂 На примере Олега научилась — от еды они отказываются до последнего, но если к кофе невзначай поставить на стол тарелочку нарезанной колбаски, сыра, то поклюют с большой вероятностью.

Олег возится с упаковкой хлеба, комментируя: «А как его?..» и «Ух ты, прикольно!» — когда я просто дергаю ленточку, и пакет открывается. Олег берет кусочек и говорит:

— Так интересно, хлеб в упаковке… Нам в мешках привозят. Вообще моя мама хлеб пекла всю жизнь, так что хлеба я наелся всякого. Но этот прикольный!

— А мама знает, где ты?

У него на лице появляется выражение сильно нашкодившего пацаненка — причем о «шкоде» говорить нельзя никому.

— Ты что! Нет, конечно! Она старенькая у меня, ей 74 года. И у нее больное сердце. Я говорю ей, что строю дачу. Раз, прикинь, говорю с мамой и тут ка-а-ак бахнет! Блин, я начал «строителей» ругать — типа они балку уронили. — И улыбается…

Мы сидим на кровати, прижавшись, — обнимаем друг друга так, как будто хотим защитить от того, что там, далеко, и во что не верится в тишине и тепле комнаты.

— Вот ты говоришь, что я худой, а у тебя у самой ребра выпирают, смотри…

Я легонько постукиваю его по выпирающей тазовой кости:

— А у тебя во-он какая кость!

Смеемся…

Потом он немного посерьезнел, провел рукой по моим волосам:

— Ты когда седину закрасишь?

Когда мы первый раз после моего переезда встретились летом, его впечатлило, как много у меня седых волосинок, а я сказала, что да, но до этого лета почти не было… Он тогда меня приобнял и пробормотал: «Сцуки они…».

Я смотрю на него — и у него на висках тоже появились седые волосинки…

— Ты тоже седеешь, — говорю.

— Я удивляюсь, как я до сих пор вообще весь не поседел.

— Знаешь, мне кажется, пока вся эта война закончится, мы масляной краской краситься все будем… Ну ничего, мелирование сделаю — светлые пряди, видно не будет.

— Прикольно будет, наверное…

ПРОДОЛЖЕНИЕ →

← НАЧАЛО

Мы вернулись к машине, Олег что-то перекладывает в кузове – прямо через борт, благо рост позволяет. Мы с Лютым обмениваемся приколами, я рассказываю, как в аптеке искала для  Шамана Naturino (карамель с комплексом витаминов-подумала, что просто витамины он потеряет, а конфетки точно съест), а в одной из аптек их не оказалось, провизор решила предложить альтернативу и спрашивает – «Может, возьмете вместо этого комплекс для детей ? Сколько лет ребенку?».  Отвечаю со смехом, что ребенку лет 35 уже и мне нужны таки Naturino. Олег продолжает «раскопки» в кузове, и показывает мне ящики, в которых «живут» «мухи» и еще какие-то боеприпасы. Вид у него при этом важный, серьезный. Я смотрю на все это, как Пятачок, будучи в гостях у Кролика – борт мне как раз по нос примерно, но все, что ниже, я вижу детальнее. Вижу, что отпоровшуюся на пятой точке вставку-усиление (наверняка во время очередного приключения на эту самую точку) Шаман пришивал сам, руками – ряд таких трогательных добротных детских стежков зеленой ниткой, яркой по сравнению с вытертым фоном ткани. Эти стежки впечатлили меня куда больше, чем «мухи». Я молча заправляю ему вылезший сзади из-под ремня китель в брюки, поправляю подтяжки. Олег удивленно на меня посмотрел, затем открывает дверь машины и показывает курточку-флиску – «Вот, смотри, классная!». Надел и руки протягивает (потом до меня дошло, что означает этот жест – у него же проблема с одеждой, противоположная моей – рукава почти всегда ему коротки), а по ширине флиска великовата все равно, он в ней как карандаш в стакане. «Вот, – говорю –  и ходи в ней, а то ты в форме на тонкую водолазку одетой, руки в гусиной коже, замерз?». Ответ, как всегда в таких случаях – «Нет!». Как же…

Сели в машину, я запускаю руку ему в волосы на затылке, перебираю отросшие хвостики. Едем в пансионат, заходим. Нас встречает тётенька-дежурная. Видимо, мы очень прикольно смотрелись вместе – она периодически измеряла нас взглядом и немножко улыбалась, чтоб мы не заметили. Там также был потолок с переходами и нелогично меняющейся высотой (я даже начала думать, что эта архитектурная особенность – идея какого-то местного Гауди). Олег этот потолок цеплял периодически верхушкой шапочки, на что тетенька каждый раз делала удивленным голосом замечание – «Вот высокий!».

Мы обрисовали тетеньке задачу, она только отойдет – мы начинаем целоваться, слышим шаги – и типа такие ни при чем, только улыбаемся, как школьники) Потом она попросила подождать и пошла наверх номера посмотреть, проверить. Там у лестницы, ведущей наверх,есть маленькая ниша со скамеечкой. Олег сел туда, а я руки в стену уперла выше его плеч и… Знаешь, он очень нежно целовался, я не ожидала, что он мягенький и нежный такой, обычно парни изображают мачо)))) Короче, прежде чем мы снова услышали шаги – я успела легонько прикусить его за ушко, что его так удивило, що вiн на українську перейшов та майже прошепотів, посміхаючись – «Ти мене згвалтуеш…». Снова целуемся, он немного осмелел, я обнаглела))) Его теплая рука уверенно скользнула мне на талию под свитер… А я чуть закусила его нижнюю губу и ласкала языком – для него это явно было чем-то новым, но точно понравилось, потому что позже он этот «трюк» повторил…  Снова шаги. Мы, как ни в чем ни бывало, сидим, загадочно улыбаемся опять и типа такие ни при чем… Загадочные… Прямо как школьники)))) Улучив момент, когда дежурная отвлеклась,Олег шепнул мне – «Я тебе з’iм»…

Тетенька показала нам номера, все цивильно очень – обстановка, чистота. Нам нужны были два – командиру и еще для кого-то из бойцов. Дальше было так смешно, что иначе как словом «ржака» не опишешь …

У меня создалось впечатление, что дежурная с некоторой опаской относилась к Олегу – то есть, к Шаману, он же «в образе». Возможно, это были последствия российской пропаганды о карателях, снегирях и распятых мальчиках и прочей развесистой клюкве. А я смотрела на них обоих со стороны и посмеивалась – сначала про себя, а потом уже и вслух. Знаешь, у Олега такие ушки трогательные были – тоненькие, обветренные… и шапочку он смешно так носил – как она на тебе держится и зачем она? Довершали имидж «карателя» широкая для его фигуры курточка-флиска и зеленые стежки на пятой точке. Речь выдавала в нем любителя книг, а непечатными выражениями он в мирной обстановке не пользовался. Господи, ну какой из него «каратель»?

Тетенька пригласила нас в свой кабинет, чтобы забронировать номера для приезжающих. Олег сел перед ней за столиком, а я села в уголок и наблюдаю. Тётенька – обычная гражданская женщина и к их военным приколам не привыкла. Расспрашивает, кто будет жить в комнатах, не будут ли курить и т.п.

– Неет, чо вы, там приличные люди, они курить выходят даже если обстрел… – отвечает Олег очень убедительным тоном.

Я не могу сдержать улыбку. Потом тётенька спрашивает –

– А кто приедет, как записать? – она взяла деньги, сделала скидку и приготовилась записывать

– Лис

– Кто?

– ну, Лис… (у военных же у всех позывные, и порой они даже не знают имен друг друга). У тётеньки глаза становятся квадратные. Она так смотрит на этого вот заказчика – два метра в смешной шапочке –  и тихо офигевает. Я из своего уголка хихикаю.

– Какой лис? – она.

– Ну, лис – это маленькое рыжее животное… – пытается объяснить Олег. Я уже громче хихикаю, потому что картина реально комичная – офигевшая тётенька, явно не понимающая, как это к ней в пансионат должно поселиться животное, курящее исключительно на улице… И напротив неё – Олег, который не понимает, как ей это всё объяснить и с какого конца. Небольшая пауза, и дежурная решает зайти с другой стороны –

– Так, а платил кто тогда? – втайне надеясь, что хоть тут привычное ФИО будет.

– А платил Шаман, скажете!

Завершил сцену мой даже не смех, а ржач из угла. Олег поворачивается и так чуть укоризненно – «молчи, Саарочкаа…!»)))) (о «происхождении» «Сарочки» есть отдельная история, об этом позже).

Потом мы немного покатались по городу и поехали на вокзал, ведь ребятам надо было засветло вернуться, потому что в сумерках опасно ехать – трасса иногда простреливалась. Я им раздала подарки, которые привезла. Как выяснилось, Олег айву любил, оказывается, а меня дома угостили тремя большими и очень душистыми, две у меня осталось. Олег в Скайпе увидел их у меня на окне – «Ой, – говорит, –  а у меня в детстве, когда мне было шесть, было свое дерево в саду, айва. Я за ним ухаживал и ел айву только я».

Обе эти айвы к нему и приехали… Он сильно любил консервированные ананасы. Теперь в маркетах мимо полок ходить не могу, наворачиваются слезы… Перед поездкой пишу ему –

– Что привезти, давай по алфавиту, что ты хо – ананас, айва, дальше?

– Аню хо!

…Пакет почти опустел и я поняла, что забыла грибы!!!

– Блин! Я забыла грибы… – я обещала ему пакетик сухих белых грибов, потроллить ребят. Мы так ржали вечерами, да и сам он мог, как говорят, «оборжать любой столб», что пошли тихие слухи, что он на грибах сидит.

– Грибы? Да фиг с ними))) Их нет – но они есть))) Потому что, как в хорошем анекдоте – «Нам пить только для запаха, а дури у нас и своей хватает!»

Они мне стали ответные подарки вручать –  подарили пластиковые наручники, Лютый с шаловливым выражением лица попытался сунуть мне в рюкзак какую-то здоровую гильзу, но я отказалась – «Да ну, говорю, – лучше маленькое что-то подарите!». Тогда мне вручили пулю калибром 9 мм, на такой подарочек я согласилась. Насчет наручников Лютый предупредил, что в случае использования открыть их потом нельзя, только разрезать. Шаман взял их, затянул петелькой и принялся открывать. Мы с Лютым что-то обсуждали, подтрунивая над попытками Олега раскрыть наручники. Он не обращал внимания на наши насмешки, а мы не учли того, что решение сложных задач – его хобби. И через пару-тройку минут он торжествующе улыбался, протягивая нам раскрытые наручники. «Шама-нама!» – объяснил он это всего одним словом.

На клапане кармана кителя Олег носил фенечку-оберег из шелковых ленточек. Такие жовто-блакитные обереги нашим военным дарили волонтеры. И вдруг я заметила что-то новое – у Олега на фенечке болтается «мыжка» летучая, эмблемка. «Это что за Бетмен?» – спрашиваю. Тут они с Лютым переглянулись так, типа – «О, да она не в теме!». И Олег мне гордо сообщает – «Это эмблема разведки, я 12 лет в разведке…» и с этими словами открепляет мышку и протягивает ее мне. Я чуть не упала, надо тебе сказать. Уж не знаю, что удивило меня больше – ценный подарок или фраза «я 12 лет в разведке». Мы были знакомы 5 лет, но ни разу, например, на звонок он не ответил – «Извини, перезвоню позже, я сейчас в разведке» или что-либо подобное)))

А на вокзале… вошли туда опять же за руки, Олег выбрал укромное место в уголке наполовину заполненного зала, я села ему на колени лицом к лицу… Больше часа не могли расстаться… Через десять минут он говорит – «Оглянись, посмотри в зал».  Там все отвернулись к нам спиной, чтоб вроде как не смущать… Хотя нас в тот момент вряд ли кто-либо мог смутить, мы чувствовали себя так, словно никого и ничего вокруг просто нет.

Я гладила его лоб, заросшие щеки…брови разглаживала, шрамик между бровей… А он глаза закрыл, чуть голову запрокинул и дышал тихонечко, потом шапочку свою снял и надел на меня, волосы мне поправил и говорит полушепотом – «Вот!..» –  и смотрит на меня взглядом художника, создавшего шедевр.

«Давай-ка, – говорю, – плечи». А плечи зажатые у него, как перенапряженные, но расслабился потом…начал баловаться своим шарфиком-бафом… прижимался лбом… Несколько раз звонил его телефон, Лютый набирал, напоминая, что пора. Олег сбрасывал звонки и нас опять «накрывало».  И вдруг я заметила, что за окном начинает темнеть, сумерки уже… «Пора тебе», – говорю. – И пошла сама его провожать))))

В общем, если б не Лютый… никто никуда б не поехал, наверное ))))) просто не отклеились бы. Помню, как тихонько ему морщинки на лбу разглаживаю, приглаживаю брови, нос, недавно поломанный осторожно глажу («Не болит?» – а он так по-детски головой мотает – «Не-а»). «Смотри, – говорю – у тебя морщинки новые (у внешних уголков глаз, от недосыпа постоянного)». А он, до того сидевший чуть запрокинув голову, тихо дыша, закрыв глаза, шепчет – «Это лучики»… Лучики… понимаешь? ЛУЧИКИ… Глажу небритые щеки с отросшей на сантиметр щетиной, глажу по голове, замечаю, что у него очень мягкие волосы, и очень милые тонкие обветренные ушки… А целуется он настолько нежно –  от парня таких размеров этого и не ожидаешь… Мы тремся носами друг о друга, как индейцы – и блин, мне очень нравится его запах – вместе с запахом пороха, ружейной смазки, всякой машинной ерунды – несмотря на то, что в душ получалось попасть не чаще раза в пять дней, от него ничем лишним не пахло, он очень чистоплотный был… Я поняла, что было еще в этом запахе – солнце. Если вдруг подует солнечный ветерок, то услышишь это – теплое что-то. Потом он написал, что ему нравится мой запах… Индейцы, честное слово)))) Тут-то я и поняла смысл выражения «надышаться не могут»…

Я до сих пор чувствую, как он прижимался лбом к моему плечу при встрече — прижался тогда и замер, а я гладила его по голове… В тот момент я и пропала окончательно. Это было странное ощущение: как будто вот перед тобой большое, сильное создание, немного даже пугающее размером и силой, а ты касаешься его и чувствуешь, что оно нежное и мягкое, вдруг прижимается к тебе, доверяет и ищет поддержки и защиты… Мне все время хотелось гладить его по голове — не знаю, почему. Его мало кто по жизни жалел и ласкал, это было видно по тому, как он принимал ласку — сначала немного скованно и удивленно, а потом радостно, как дети, которые просят их погладить. При этом он сам всегда был готов позаботиться о ком-то, пожалеть, поддержать, помочь. Они и меня очень и очень поддержал, правда. Просто вытолкнул из надвигающегося депрессняка — как выталкивают на поверхность, на воздух, когда тонешь. Когда думаю сейчас, почему он стал так важен и дорог, то понимаю: человек, который спасает тонущего, тоже ведь проводит с ним совсем немного времени, но делает очень важное для него дело, жизненно важное. Олегу там тоже было очень тяжело, физически и морально, уж точно куда хуже, чем мне. Я тоже старалась поддержать и ободрить, чем могла… Его напарник потом сказал: «Хорошо, что ты приехала, а то парень совсем уж скисать стал».

Они уехали с началом сумерек, а электричка унесла меня в ночь… Перед расставанием я расстегнула кармашек на рукаве его флиски и сунула туда розовую ленточку с молитвой: «Относись к этому, как хочешь, но… Я и сама не очень верила всегда… Но пусть это будет у тебя, хорошо?». Он согласился. Лента эта была лет двадцать пять назад куплена в церкви, где меня крестили, и была своего рода нашим семейным талисманом во всякого рода поездках. Я подумала, что если это и работает, то оно в любом случае нужнее ему, чем мне.

ПРОДОЛЖЕНИЕ →

← НАЧАЛО

Во время очередного Скайпа ему пришла в голову идея, как мы можем встретиться, не дожидаясь его отпуска или командировки. В самом идеальном варианте это могла быть пара дней. Вместе. «Для этого мне надо проработать вариант раздвоения личности – типа уехать и приехать, а потом опять уехать» – во время обсуждения Олег часто и сильно кашлял (у него был кашель курильщика, но это было явно не оно). Это придало мне решимости, несмотря на сложности с транспортом из-за фактического военного положения. С притворной угрозой в голосе говорю: «Все блин, я приеду!».

Мой ноут стоял прямо у окна на кухне, окна выходят на север, и когда дул холодный северный ветер, то не спасала даже близость горячей батареи. Мы разговаривали, синхронно замерзая. Свист ветра вдруг перебил особый механический лязг и рокот, который раздается при проходе по трассе колонны военных машин на гусеницах, «железа». Этот звук и вибрацию очень ясно чувствуешь, если твой дом расположен в трех сотнях метров от дороги.

– Колонна идет – прерываю нить непринужденной беседы

– Откуда инфа? – Олег становится серьезным.

А я улыбаюсь и приоткрываю окно – и он через Скайп слышит этот лязг и рокот. Инфа точная, не подкопаешься. Закрываю окно – очень холодно, а Олег ведь на этом холоде.

– Слушай, может, ты в тепло зайдешь? – спрашиваю

– Да без разницы, тут -6, внутри всего на пару градусов теплее, но тут связь лучше. А ты-то чего замерзла? Ты ж вот почти по батарее распласталась.

– От стекла сильно тянет, ветер.

– Ну хоть чаю выпей.

– А ты? И ты тож пей тогда что-то, там есть?

– Ладно, пойду у пацанов кофе отожму.

«Все-таки пить горячее честнее вдвоем» – подумала я.

Возвращаюсь в Ха – и еду – у нас неделя примерно, чтоб все обдумать. Договорились о встрече в Артемовске, «Шамана» туда с поручениями иногда посылали. Взяла всяких подарочков нужных,от теплых носков до сиропчиков от кашля и противокашлевых же леденцов – насобиралось на большой увесистый пакет. Ну, и особый «сюрприз» – сепар-пресса, конечно. Толстая пачка.

Накануне вечером я и моя мама в гостях у тети Люды, пьем чай. Я онлайн в ВК, периодически выпадаю из застольной беседы, невпопад улыбаюсь и «подвисаю» с ответами на вопросы тех, кто в реале.

– А меня сейчас по СТБ показывать будут!

– Здрасьте!… ты ж даже не фоткаешься?…

– Да там не одного меня, мы там все – и мы в балаклавах, ничего не видно. Помнишь, я тебе про цыганского барона рассказывал? Вот, репортаж про то, как его брали – я там калитку выбиваю и прикрываю всех, типа снайпер. Там в кадре поллимона баксов бегает в общей сложности)))

Объявила вслух, что надо срочно включать ТВ и рассказала в двух словах небольшую предисторию – поймали некоего товарища, подозрительного тем, то по паспорту он чуть ли не Иванов Иван Иванович, а выглядит при этом как настоящий Али-Баба Али-Бабаевич, то есть паспорт явно «липовый». При этом он еще и цыганский барон с сепаратистскими замашками. Брали барона 2 раза – первый раз по-настоящему, и уже «на камеру», специально для съемочной группы телеканала. Взяли с собой всё то, что надо было «на камеру» найти, но могли бы и не брать, потому что в доме барона всё это опять было. Так что – всё чисто с нашей стороны.

Дождались выпуска новостей, смотрим репортаж, он комментирует в ВК;

– От ё! «Хонда», «Стас», «Лютый» – а я не попал! Там в самом начале было со мной. Знаешь, у нас с пацанами такое понимание – мы не планируем детально операции, мы выходим – и стоит нам переглянуться или просто даже почувствовать друг друга, смотря, как развивается ситуация – мы действуем как один механизм.

– Ну ничего,не быть тебе телезвездой! Посмотрю на тебя вживую в пятницу.

– Ага, я с нетерпением жду эту пятницу!

– Хо тебя кормить!

– Да не надо меня кормить! И так лицо на весь Скайп.

– Ну че ты как в зоопарке?

– ррррр

– ну, не рычи))))

– муррр

– мрррр

Утром в пятницу Олег звонит – «Все, командируют!» – и я тоже стартую. С логистикой там было не совсем «айс» – прямого транспорта нет, вернее, есть – но времени для общения остается очень мало. Перекладными получается гораздо быстрее – и он удивляется, как это я так быстро, без «волшебных слов» (паролей) перемещаюсь от поста к посту, от города к городу. Еще на стадии разработки маршрута он настаивал, что оплатит такси сам – «И все, это не обсуждается!». «Ага-ага, кто ж тебе даст, гусар летучий» – подумала я, но спорить-то и правда не о чем)))) Равно, как и бесполезно было пытаться узнать, кто периодически бросает деньги ему на телефон – «А это не ты, случайно? Я так подумал – среди моих знакомых вроде таких фейских наклонностей ни у кого не наблюдал!». Я подумала, что, конечно, он меня вычислил, но признаваться нельзя, а то начнет пересылать обратно. Сказала, что не я,пусть помучается еще, повычисляет.

Я увидела его у поста ГАИ, где условились встретиться – Олег – вернее, «Шаман», потому что «в образе» – стоял у военного бронированного Toyota Hilux, улыбался. Бросилось в глаза, что он еще похудел, но его радостное выражение лица скрашивало мои впечатления. Сунула таксисту деньги заранее – «Бери быстрей, чтоб он не видел!» – и выскакиваю из машины навстречу Олегу. Он поднял меня на руки, а я обнимаю его, прижимаю к себе сильно – он смущается: «Что ты, я такой грязный, вонючий, небритый…».

– «Ты – живой, ты не понимаешь! ты – живой!»…

А у меня самой такое счастье от этого – я мечтала об этом в автобусе, возвращаясь в Ха, когда у Дебальцево движение остановили, тяжело ухала арта, били по «железке” чуть дальше от города…

Я похолодела – блин, скорее всего, это Дача – а он там. И на утреннюю СМСку нет ответа… Я спряталась за спинкой переднего кресла и начала молиться так, чтоб никто не заметил, но очень и очень горячо – пока не запищал телефон и не пришло СМС – «Хоть я и проспал, но волшебное слово на сегодня – ясень». «Ясень пень))))» отвечаю – потом сказала, что «немного волновалась»… Ага, совсем немного.

«Шаман» был вместе с напарником, «Лютым», с которым мы уже были немного знакомы по Скайпу. Знакомство состоялось так – как-то утром я просматривала новости за чаем, и вдруг – звонок, Олег. Утро тогда было холодное, но очень солнечное, они были на Даче. Олег пил кофе, а за ним дальше сидел Лютый, мирно жевал помидорку и на мое «Приятного аппетита» ответил, что младенцы сегодня к завтраку – что надо. Потом Лютый отпустил какой-то матерный коммент насчет сепаров, я ответила в том же духе, и Олег нас отчитал за нецензурщину. Так и познакомились.

«Лютый» оставался в машине, пока мы ходили по городку. В машине сидений всего два впереди, и ребята начали было всерьез рассуждать о том, что «Лютому» придется ехать в кузове. Я их успокоила – зачем, я ж компактная, все втроем отлично поместимся. Олег- за рулем, я между ним и Лютым. Чувствую, как в бедро мне упирается что-то твердое, что скрыто у Лютого под кителем сбоку. Он галантно извиняется и поправляет нож, заодно демонстрируя мне его габариты. «А, это нож! А я-то думала, ты просто рад меня видеть!» – и все втроем смеемся… Подъезжаем к центру, где магазинчики, банкоматы и вообще – остальные признаки цивилизации. Выруливаем на перекресток и пропускаем машины как раз напротив здания «Сбербанк России»… Немая сцена, все втроем сверлим вывеску глазами, потом Лютый спрашивает:

– Шаман, а можно, я выстрелю? Один раз всего?

Олег ухмыляется, а я отвечаю –

– Счастливый ты человек, Лютый! У тебя оружие есть – и вздыхаю – а я-то и стрелять не могу…

Мимо нас проезжает троллейбус, Лютый на него зачарованно смотрит и задумчиво говорит – «Знаете, вот я о чем мечтаю – закончится война, поеду я домой в Киев, там сяду у окна и буду просто смотреть на троллейбусы».

В кузове пикапа было много чего интересного, что нельзя оставлять без присмотра, поэтому Лютый от машины дальше 10 метров не отходил. А мы пошли прогуляться, найти банкомат и снять деньги с карточек сослуживцам Шамана. Вышли к скверу и площади, где стоял памятник Ленину…

Вокруг него Олег выхаживал, как пойнтер на потяжке, как будто примеривался… Месяцем раньше его друзья снесли памятник Ленину в Харькове. Потом обернулся ко мне и прямым и детским жестом протянул мне руку и мы там как дети, держась за руку гуляли.

Одним из заданий было снять комнату или квартиру для командира, к нему семья должна была приехать на пару дней Сначала, конечно, пошли «тариться» сигаретами и табаком, у них как раз модно стало трубку курить, Олег тож хо трубку, но ее типа надо курить на «расслабоне», как кальян а ему некогда, на бегу все… и поесть-то некогда иногда, что уже говорить о трубке! Там лавочка табачная такая – в старом магазине, где потолок неожиданно менял высоту. Некоторые места как раз Олегу по макушку – я смотрела и думала, что если он не будет осторожен, то набьет себе шишек. В уголке у прилавка стоял стул – Олег на него сел, пока очередь ждали, сгреб меня в охапку, посадил к себе на колени, провел носом по моей шее и зарылся мне в волосы. Мы, никого не замечая вокруг, целовались, и я удивилась нежности, с которой он это делал. Короче говоря, это, наверное, самый быстрый и приятный способ дожидаться очереди. Купили все по списку, вышли на улицу. И тут Олег и говорит – «Сча я покажу тебе «очаг бандеровщины» в Артемовске! И заодно – место, где готовят правильный кофе!».

Там, у ларьков со всякой мелочью, одна из пожилых женщин продавала на улице кофе, а нашим военным всегда давала стаканчик бесплатно – денег не брала принципиально, ще й розмовляла виключно українскою. Олег ей деньги подбрасывал, когда она отворачивалась – «Как же, – говорит, – ей же тяжело, она ж разорится так, нас много здесь». Короче, мы взяли кофе, подошли к машине, чтоб Лютый тоже мог взять кофе. Олег, хитро так глядя, говорит – «Он про эту бабушку не знает, смотри, как он сейчас удивится!» – и меня сзади обнял, и мы стоим вроде как наблюдаем за Лютым. И тут они оба замечают, что на нас какой-то мужик довольно пристально смотрит. Ребята насторожились и окрикнули его – «Эй, мужик, ты не вздумай фотографировать или снимать на видео!» – думали, что это сепарский шпион. А мужчина произносит совсем уж неожиданную фразу в ответ – «Да нет, ребята, что вы… я вами любуюсь – такая погода, солнечно, тихо – и ваши отношения…».

Мы с Олегом, видно, просто стояли с очень счастливыми мордами, воть… Просто прижавшись.

Мы удивленно переглянулись – отношения??? Чтоб не задумываться, Олег рассказывает историю о женщине, которая то ли сошла с ума от войны, то ли должна была изображать сумасшествие. Она иногда подходила к группкам украинских военных и начинала приставать к ним – «Ребята, возьмите меня в армию! Я и приседать могу, и отжиматься!» – и начинала приседать и отжиматься. Олег был в машине, чуть в стороне – и заметил, как всю эту сцену скрытно снимает на телефон какой-то мужичок, находившийся метрах в двадцати. «Шаман», не привлекая его внимания, вышел из машины, подошел и отнял телефон. Там было видео. Мужик был предупрежден, а телефон – разбит об асфальт, чтоб неповадно было.

…Знаешь, с ним многое было, к нашему взаимному удивлению, было как в кино. Мы пошли по заданиям дальше, опять же, держась за ручки – пошли искать банкоматы, нашли с трудом.

Олег снял деньги, и вдруг стал мне их сначала предлагать, потом слегка настаивать, даже попытался сунуть в рюкзак. А у меня на одном кармане рюкзака соскочила собачка, починить не могу, и этот кармашек все время открыт. «Вот видишь, у тебя рюкзак порван, купи себе новый!». Я говорю – «Ты чего, а ну-ка, перестань!… Может, это я так воюю, не мешай мне воевать, как могу! А рюкзак ничего не порван – просто собачка сорвалась с кармана».

Ему как раз сегодня должна была прийти посылка с «супер-термо-штанами». Он настаивал, чтоб я помогла только выбрать (я-то «шарю» в таких вещах), а он категорически решил сам оплатить. «Вот, – говорю, – как раз и оплатишь!». С трудом убедила.

В тот день в Артемовске вообще «упала» связь вся и совсем, кроме Life. Это очень встревожило Лютого, он периодически мрачно прогнозировал обстрел. У низкого окошка газетного киоска, согнувшись вдвое из-за высокого роста, Олег купил несколько газет с объявлениями о сдаче квартир. Сидим, смотрим. Он вдруг так хитро улыбается и говорит – «Блин, все наверное думают, что это нам квартира нужна». Собственно, мы как-то так и планировали, но мой личный календарь показал нам фигуру из нескольких пальцев. В объявлениях были указаны сплошь номера МТС, дозвониться нереально, и бабульки с кофе и мелочевкой вызвались нам помочь. Направили в пансионат. А еще чуть раньше, во время очередного кофе-брейка, я говорю – «блин, это нечестно – мы с тобой по кофе, а Лютый там всухую в машине сидит, пойду и ему отнесу».

Когда я собиралась на эту встречу, у нас не было уверенности, что все вообще «срастется», думала что-то приготовить домашнее. Потом думаю – «Когда к чему-то готовишься, то точно неминуем «облом».

По пути купила кулиничевских чебуреков, упаковав их в два пакета. Олег «Кулиничи» любил, а там, где он сейчас, уютных киосков-кафешек этой сети нету – думаю, порадую. Иду с кофе в машину, достаю пакеты эти, один пакет Лютому даю к кофе – «Ешь, – говорю, – это тебе». Он сначала отказывался, а потом понюхал и говорит шутя – «А можно я их с бумагой съем?». Тут Олег подошел, даю и ему пакет, начинается сначала обычное – «не, не буду – не хочу», а потом он их просто вот как собачка уличная проглотил, предварительно предложив чебурек мне. Я отказалась, потому что успела в тех же «Кулиничах» выпить чаю с пироженком, обдумывая дальнейший путь, а они до того ели Бог знает когда, просто голода уже не чувствовали. И я понимала, почему – в обстановке, когда «прилететь» может отовсюду, о еде забываешь. Вкус пищи тоже практически перестаешь чувствовать, как и удовольствие от еды. Когда желудок начинает сводить – только тогда вынужденно ешь что-то, все равно что. И – кофе или крепкий чай, чтоб сохранять бодрость и силы, которые не удается компенсировать сном, ведь спать не дают ночные обстрелы.

ПРОДОЛЖЕНИЕ →