Блоги

← НАЧАЛО

Сара «родилась» в автобусе. Я ехала на «ротацию» в Городок, мы с Олегом переписывались… Намеки в то время становились все более явными: то вдруг на вопрос о каких-то потребностях отпишет «женщину хочу!» – и я отшучусь, что женщину сложно запихать в ящик и послать, я её долго уговаривать буду, то какой-то вопрос «на грани фола» задаст.

А этой ночью я в числе других репостов в ленту ВК повесила мотиватор на тему запрета кружевного белья в «роиссе» с лозунгом «Дякувати боговi, я не москаль!»…

Видимо, этого душа поэта уже не вынесла – пишет

– А у тебя есть кружевное белье?

– Ну да, полный магазин, с ним и еду разбираться (я думала, он на подарок – потому что жаловался мне на Лену раньше, что покупает ей, а она его не надевает. Я предположила, что он ошибается с размером, но он ответил, что выбирает все в размер, и тут ему можно было верить, у него и это получалось. Лена сказала,что просто любит спортивное белье и точка. Он вздохнул…)

– Нет, вот У ТЕБЯ есть?

– Конечно. По статистике, в среднем должно быть 11 лифчиков и 22 трусА, у меня больше)))

– Коллекция?)))

– Ага!))))

– А можно как-то устроить просмотр коллекции?

Я хотела нарисовать смайлик в ответ, автобус тряхнуло – и вместо смеющегося выпрыгнул зеленый рыгающий.

Хм, неудобно получилось))) я не хотела грубить))))

– Это что?

– Ой, это случайно – автобус тряхнуло))))

– Так что там с коллекцией?

– Погоди-ка… Коллекция-коллекцией, но ведь один из нас как бы не один?

Мне было несколько не по себе из чувства женской солидарности обсуждать эту тему, очень уж скользко… Но потом подумала – отшучусь как-то, как обычно, и как бывало уже не раз… И ему отвлечение от войны.

– У нас свободные отношения – написал Олег.

Ой, подумала я – у всех у вас свободные, статус «все сложно». Хотя да, как-то непросто… Потом я задумалась, и было над чем…

Вспомнила его давний звонок позапрошлым летом – «Я еду в Судак, площадку строить и могу заехать потренировать тебя на недельку». Это был даже не вопрос, а утверждение. Я ответила, что если бы он сообщил об этом раньше, то можно было б семинар собрать, народ подтянуть – а так даже мои школьники по лагерям отдыха разъехались. Он настаивал, что хочет потренировать именно меня. «Что за счастье-то, – думаю – и вообще не по плану». Тем более, что у меня времени-то особого не было тогда, да и жара стояла – просто погулять выползали почти ночью, что уж о тренировках говорить… В общем, я как-то долго отказывалась, отшучивалась, объясняла, почему это невозможно. Олег настаивал, потом понял, что ничего не получится. Да как бы и мой город не совсем по пути из Ха в Судак…

Я потом подумала – а что это вообще было? – но на поиски ответа времени не было, я и забыла об этом. Мы общались, как обычно – то просто болтали, то записывались на какой-нибудь семинар, то подбрасывали друг другу клиентов. Оба любим потроллить, и как-то несколько дней и ночей развлекались, гоняя по трем форумам товарища, который возомнил себя великим тренером, не представляя на самом деле, как и что должно делаться, и просто издевался на «тренировках» над собаками. Между собой в шутку заключили нечто вроде пари – кого первого где забанят, мы изящно троллили и пересмеивались в личке. Было весело!

Когда мы переехали в Харьков, я подумала, что неплохо бы походить на тренировки, позвонила Олегу. До того мы примерно за месяц общались на тему сложной обстановки в стране. Он строил дачу, жил там сам вместе со своей собакой и «пришедшей в гости» соней – но был достаточно в курсе новостей, да и в военкомат приходилось регулярно ездить, почти отмечаться. Он начал с того, что похвастался соней, рассказывал, что делает и строит на даче и пожаловался, что его забыли там без еды. «Как это – «забыли»? – я не совсем поняла, а Олег рассказал, что вот уже неделю находится там сам безвылазно «по техническим причинам», взятые с собой запасы уже кончились, а Лена не приезжает к нему и не привозит еду. Это показалось мне странным, но мало ли, думаю – может, у нее на работе аврал. Я посоветовала ему (в шутку) построить блок-пост и отжимать все у дачников, рассказала, какая у нас происходит ерунда – раздача оружия местным наркошам и прочее.

Потом я узнала, что он находится в «Десне», проходит подготовку – когда позвонила ему спросить, не нужна ли ему подработка – развозить товар по магазинам. С подготовки он вернулся раньше, чем планировалось, позвонил и предложил выпить кофе. Мы и до того несколько раз встречались за стаканчиком кофе/чая, обсуждали проблемы, возникшие в связи с войной. Он рассказывал о своей волонтерской работе (вместе с друзьями бронировал машины для ВСУ) расспрашивал, что происходит у нас в городе, как относятся к этому люди. Я почти не пользовалась ФБ, смарт был в состоянии быстро загружать только ВК – и потому много интересного прошло мимо меня.

В этот раз он предложил встретиться у гостиницы «Турист», я шла мимо нее с рынка, где подрабатывала. Олег сидел на ограждении фонтанчика – воды там не было давно, но сидеть было удобно. Там часто назначали встречи и кто-то кого-то постоянно ждал. Когда я подошла, он, как почти всегда, курил – он постоянно вертел в руках сигаретку. Поздоровались, немного поговорили – Олег вспомнил, что, кажется, еще не завтракал, хотя время было уже послеобеденное. Мы говорили о Крыме и плавно переехали на тему крымских татар и чебуреков. Недалеко была чебуречная – не крымская, но тоже ничего – мы пошли туда. Олег взял нам чебуреки и томатный сок, мы ели их на улице за стойкой-столиком – ему он был низковат, а мне – высоковат. Потом просто пошли вдоль проспекта, утрясая чебуреки и продолжая разговор. Дошли до сквера, в глубине которого был детский сад – в самом сквере свободно, никого. Проходя мимо столба, я заметила нацарапанное на нем «ХНР» – вот же, думаю… Олег не заметил – мне даже как-то неловко было от самого наличия этой надписи на столбе, но почему-то от того, что он ее не увидел, стало легче. Мы сели на лавочку. Был конец рабочего дня, солнце светило косо, люди забирали детей из садика, шли мимо. Днем было еще тепло, но к вечеру ветерок стал прохладным – впереди осень. На раскрытой ладони Олега лежала металлическая небольшая штучка с насечками.

– Что это?

– «Ласточкин хвост». Приспособление, чтобы крепить к автомату разные вещи. Вот это стоит 250 гривен.

Я посмотрела на штучку внимательнее. Просто кусочек железки с насечками… Найди я такое – ни за что за приличную вещь не приняла бы.

– По-моему, тебя надули – шучу я – Ну не может этот кусочек столько стоить!

Он улыбается и рассказывает мне, что можно этой штучкой «повесить» на автомат. Я беру «ласточкин хвост» с его теплой ладони, чтобы лучше рассмотреть.

– У тебя такие пальцы холодные! Замерзла? – и сгребает меня с лавочки к себе на колени. Он очень теплый, а у меня всегда холодеют руки, стоит только подуть прохладному ветерку. Я рассеянно верчу в руках «ласточкин хвост», а Олег вдруг проводит носом вдоль моей шеи, вдыхая – раз, другой… Вдоль моего позвоночника бегут приятные мурашки, а мозг в шоке задает кучу вопросов – что это? Почему это? Как-то неудобно это, он ведь не один? Я, значит, по факту тут обнимаюсь посреди города с парнем хорошей знакомой… Мдяяя… Но виду не подаю – сижу, как статуя Будды, уставившись на железячку в своих руках – и не реагирую внешне, а вот родной мой организм ощущает больше и больше мурашек. Блин. Блин. На какую бы тему разговор перевести?

Смотрю на Олега боковым зрением, быстро – он улыбается, тихонько и медленно выдыхает.

– А что это у тебя? – на его руке замечаю свежий шрам, еще не совсем заживший.

– Ожог. Это когда мы броневичок варили, я обжегся.

Я подбросила в руке железячку и спросила – А как так получилось, что ты так хорошо в этом разбираешься?

Он посмотрел вдаль и стал рассказывать о том, что когда его призвали в 18 лет, то отобрали для подготовки к какой-то очень специальной службе. Я слушала вполуха, потому что мозг настойчиво искал ответ на вопрос – «А что это было?» по предыдущей ситуации. Он аккуратно завел мою руку себе за шею так, чтоб я обнимала его, и продолжал рассказывать, как их, десяток пацанов с автоматами, забросили усмирять взбунтовавшуюся колонию строгого режима. 10 пацанов, 10 автоматов – на 250 опытных головорезов, которые обезоружили охрану и захватили весь персонал в заложники. У них был приказ – зачистить всех зэков. Они зачистили. «Правда, у меня потом первая седина на висках пошла», признается Олег. Мы снова сидим молча несколько минут. Теплое солнце и легкий прохладный ветер, первые желтые листья… Мимо нас идут взрослые со своими детьми, дети визжат и бегают по скверу. В трехстах километрах отсюда – настоящая война, и мы, выглядя со стороны просто обычной парочкой – связаны с этой войной. Мой дом там, а Олегу нужно идти туда – иначе не бегать здесь детям, не стричь газоны вот этому дядечке с косилкой, да и Олегу самому спокойной жизни не будет. Он умеет воевать, говорит. И раз умеет, то его место там. Он там нужен. Он так понимает.

Олег рассказывает и о том, как волонтерил с друзьями этим летом, и как проходила подготовка в «Десне». Как много там людей хоть и патриотичных, но неопытных – и как он учит их и делится всем, что знает. Все это звучало немного преувеличенно – но я знала, что все мальчики – немного рыбаки, поэтому просто кивала и соглашалась. Но преувеличений не было – он был таким с детства. Когда пошел в школу его брат, двумя годами старше его, Олег вместе с ним делал уроки, читал его книжки. А сам, проучившись неделю в первом классе, пришел домой в слезах. Мама обняла его и стала расспрашивать, что же случилось.

– Мамо, я не буду ходити до школи.

– Чому?

– Бо я все знаю вже.

– Послухай, синку, ти не все знаеш. Ти не знаеш ще, чому лiтак не впаде, чому сходить Сонце. Не треба плакати.

Он успокоился, а через неделю пришел счасливый – «Мамо, я буду ходити до школи! Я iншим дiтям буду допомагати!».

И помогал. Маме неловко было ходить на собрания – о ее детях педагоги не говорили ничего, кроме «якби усi дiти такi були, то нам працювати не треба було б». Но однажды в старших классах маму вызвали – Олег не делал домашних заданий. При маме и учительнице он быстро все сделал, спросили – почему же не делаешь дома? Он ответил, что его просят помочь с заданием – первый, второй, десятый – а на себя времени просто не остается…

На обратном пути из сквера Олег все-таки увидел надпись «ХНР» на столбе. «Вот же сцуки!» – мы грустно улыбаемся. Если б те, кто это написал, представляли, что это означает на самом деле!

И вот Олег на фронте – как сейчас говорят, «на передке» – уже почти месяц, а мой автобус медленно приближается к этой линии. Но есть виртуальная реальность – как другая таблетка в «Матрице» – где мы можем говорить о совершенно других, куда более приятных вещах, на совершенно другие, вроде бы такие невероятные на войне темы. И темы интересные и приятные, тем не менее…

Ах, да – свободные отношения, угу…

– А давай вот войну закончим, соберемся на сори, и сыграем в аджилити на раздевание? – вношу я предложение, чтоб отшутиться.

– Ну-у… не все ведь там такие, как вы с Леной – он, видимо, представил.

– А тебе чего? Ты будешь судьей и посмотришь))) Не переживай, я точно трассу забуду, штрафов нахватаю – и поддавки не нужны.

– А я чемпион по аджилити!

– И что?

– Ты проспорила!

В общем, я поняла, что встряла)))) аргумент был железный и убийственный…И в вечер моего приезда, сидя в Скайпе, я то и дело слышала среди беседы шутливо-требовательное – «ну?».

– Что «ну»? – улыбаюсь, потому что понимаю, на что намекает Олег.

– Когда? – он улыбается так, что я подумала – был бы хвостик у него, так вилял бы им.

«Торг» продолжался полночи – сошлись на том, что я сделаю фото… Блин, я и тут надеялась потроллить и отшутиться)))) Купила 2 больших красивых яблока, сфотала их… Потом эти же яблоки разместила в моем лифчике, расположив «натюрморт» на столе(мы еще обсуждали, на каких «подставках» будем рассматривать «экземпляры коллекции») Потом я сфотографировала лифчик и яблоки в компании банки его любимых ананасов… А потом я таки решила попробовать сделать селфи. Это оказалось довольно сложно, но получилось.

– Куда отправлять, не вывешу же я это в ВК? – спросила я.

– Давай вот в эту почту (пишет адрес), мы ей редко пользуемся – получаю ответ.

– А кто этой почтой кроме тебя пользуется? («сюрпрайз»-то некислый)))), кто эти «МЫ?» – уточняю.

– Уже только я, там командир еще был… его застрелили – отвечает Олег, а я думаю – как-то подозрительно быстро его застрелили, но – ладно, раз уж назвалась груздем, то…

Отправляю фото… В Скайпе видно, как он сидит, сосредоточенно сопит и смотрит фотки, яблоки… банка… я…

– Нра! А дальше?… спросил он с надеждой

– Дальше будет завтра)))) – ответила я, улыбаясь.

Олег притворно захныкал, смеясь. Когда я отправляла письмо, то в настройках ящика в графе имя написала «Сара». Вообще без всякой «задней мысли», ради смеха.

– Почему Сара? – спросил Олег

– Да так, просто))) Сара Коннор, если хочешь))))

И завтра было… Такие селфи делать сложно, но почему бы не постараться! Однажды даже пришлось кое-что проделать вживую))) После просмотра Олегом очередной почты получила от него СМС с восторгами, вечером встретились в Скайпе – у него видео нет, а в моем ноуте кто-то закашлял и захрипел. «О-о, – говорю, – у меня в ноуте водится кто-то, кто хрипит и кашляет!». Нам повезло, видео позже включилось.

Долго говорили, смеялись, делились новостями… и снова вдруг этот шутливо-серьезный тон Шамана.

– Ну?

– Что? опять? – я улыбаюсь и готовлю про запас шутки

– А можешь снять лифчик сейчас?

– Блин!!! – (я притворно сержусь, смеюсь и понимаю, что он троллит меня). Что такое-то? Пистолет тебе мешать не будет?))))

– Нет, я хорошо контролирую организму – отвечает, так же смеясь, Олег.

– Ну? – и снова это умильное выражение, мне мерещится виляющий хвостик… Изображение в Скайпе становится четче – видно, что Олег дрожит от холода, на скуле расцарапано, переносица чуть припухшая.

– Где это ты поранился?

– Да мина, залег под заборчик… вот, свез. – Ну?…

– А нос?

– Да это я выходил так, проход низкий… иду, говорю так вполоборота – и-и-и!… только искры из глаз. И шел небыстро вроде. Потом вышел, пощупал – хрустит – берет пальцами за это место и хочет показать, как хрустит.

– Ну, эээ! Не трогай, зачем, оставь нос в покое!

– Ну? – и убирает руку.

А, думаю, будет тебе «ну»)))) вспомнила трюк из фильма «данди-крокодил», когда главная героиня сняла лифчик, не снимая футболки… Ну, и я сняла, не снимая майки)))) «Ой, он в горошек!!!» – весело констатирует Олег, и мы громко смеемся вдвоем, шутка-то удалась!

–А обратно можешь? – Олег таки сумел переиграть меня.

Я в тупике. Смеюсь и говорю – «Дай сутки на трень, сделаю!)))». Он, довольный и веселый, произносит назидательно – «Ага…с нами стыдно, но весело!». Затягиваясь сигаретой, снова долго кашляет… Я подтруниваю над ним –

– Господи, так кашляешь и – туда же))))

– Да, я старый, больной человек… – «старый и больной» смеется, прячет лицо в ладони и делает вид, что подглядывает за мной одним глазом.

«Обратно», оказывается, тоже можно…

– А можно тебе нескромный вопрос задать? – пишет Олег как-то вечером.

– Ну давай, жги – я была несколько заинтригована, о чем же он хочет таком спросить.

– А ты чего не замужем-то до сих пор?

– Бояццо меня))))

– Зачем? Тебя надо любить, холить и оберегать.

– Ну, заоберегать я и сама могу кого хочешь…

– Знаю, видел))))

–Если серьезно – это не цель жизни, я вот смотрю на семейную жизнь некоторых подруг – офигеваю. Замуж лишь бы замуж – не мое… Чтоб компостировать в итоге друг другу мозг – не.

– Ну, в принципе, смотря на основной контингент, тя можно понять.

– Да ты ж куда более опытный в этих вопросах, не?

– Да, я несколько раз пытался создать семью. И каждый раз это были одни и те же грабли. Одной было мало денег, второй – мало и денег, и меня, и ревность, ревность… С Леной вот интересно у нас. Как брат с сестрой, только с еще одной составляющей, понимаешь, да?

– Понимаю, норм.

Я не стала спрашивать, чего хочет он. Это и так было понятно – просто, чтоб и его любили и о нем тоже заботились. Он сам был очень внимательным и заботливым по натуре – настолько, что о том, что и ему нужно внимание, забота, поддержка, а порой и защита – забывали, ведь он выглядел таким сильным и уверенным. Но сильное плечо тоже требует сильного плеча, как ни странно.

День разведки – о нем мне было как бы случайно сказано накануне, и я поняла, что надо что-то эдакое приготовить… Lormar. Новая осенняя коллекция. Chery – нежный, весь кружевной…

Сара отличилась – в новом итальянском комплекте, с летучей мышкой между чашечек… она туда как родная подошла! И не подозревали итальянские дизайнеры, как их творение из легких кружев хорошо сочетается с эмблемой разведки… Я сделала фото рано утром, потом начала сбрасывать на почту. А в ВК уже началось легкое беспокойство:

– Сара…

– Сарррааа.

– Сара, хватит спать.

– Эйй, ну сколько ты спать будешь???? а утро чудесное, все такое в инее, серебристое)))) красата ))))) бррр… тут мороз -8, телефона сдохла.

– )))) А саме в цей час Сара писала тобі листа)))) про що повідомила в СМС)))) а потім побігла з песиками)))

))))) лист з самого ранку це чудово!!! щиро дякую Сарочцi за приемнi ранковi враження!!!!!

И Сара совершенно зря комплексовала по поводу размера, кста… Он сразу сказал – максимум второй, больше не нра… И я не поверила, а он, как всегда, говорил правду. Я это тоже узнала потом… и тоже жалела, что не поверила.

Комплексовать – вообще лишнее, наверное… Не знаю, комплексовал ли он по поводу чего в себе, но в детстве его немного дразнили за уши. А именно они были для меня такими … не знаю – но милыми какими-то, что ли… Это было то, чего не было у других. Именно его – как его тепло и его запах.

ОКОНЧАНИЕ →

← НАЧАЛО

– Пойдем на кухню, перекусим, хочешь?

Олег согласился и мы переместились на кухню, где наш завтрак продолжил кофе. Мы пили его не торопясь, разговаривая о всяком, что с нами произошло. Особый восторг у Олега вызвала поимка начальника ГАИ  города Стаханова – бывшего уже, конечно… Задержали машину с этим фруктом и его родней, допрашивают – и он им вещает о том, что поехал за документами на машину для племянника – «Ведь я ему обещал, что сделаю – это же мой долг!». В тот момент Олега просто прорвало – «А где был твой долг вместе с тобой, когда у тебя в городе такое творилось?!» – и едва не бросился на гайца, его успели удержать, но держать пришлось втроем… Потом гайца безжалостно троллили – играми в хорошего и плохого полицейского. Шаману нравилась роль плохого, играл он ее крайне убедительно, а его командир, человек с интеллигентной внешностью и мягким голосом, играл роль полицейского  хорошего. А потом они вместе разрабатывали очередной сценарий и веселились. Как-то раз, пока центральный персонаж был на допросе, ребята ели шашлык, а арестованным принесли картошку с мясом – те спрашивают, где же гаишник? «Ну вот, на шашлык пошел!» – рассказывая об этом, Олег очень живо все изображал, размахивая кулаками в воздухе. Для полноты картины недоставало разве что формы на нем, только вот  вместо сурового аттакса на нем было полотенце вокруг бедер и он был совсем как мальчишка, который пересказывает содержание разборки между пацанами. Но это – война… настоящая. Я погладила его по голове, обняла. Он немного успокоился и говорит вдруг –

– А я хочу налысо побриться!

– Это еще зачем?

– Чтоб быть страшнее…

– Зачем тебе быть страшнее? По-моему, ты смешной будешь…

Он взъерошил волосы, задумчиво посмотрел и говорит – «Нет, я хотел вот сначала так по бокам сбрить, а посередине полоску оставить – проводит линии на голове – а потом… нет, правда, страшно будет… там шрамов много». Вернулись к теме гаишника.

– Знаешь, я не пойму одного – для любой страны ведь национальный флаг – это святыня. Америка, например… Как вот эти люди жгли его, рвали – а теперь думают, что Украина им обязана? – спросил Олег.

– Видишь ли, американцем надо еще стать – просто так не приедешь… Американцы боролись за свою страну и свободу, там это не данность.

– Кстати, знаешь… я вот вспомнил, где я впервые флаг ДНР-овский увидел. Как-то, это был последний раз, когда я решил поработать не на себя а на кого-то, году так в восьмом-девятом, предложили мне работу инструктором в подростковом лагере. Типа туристического – ну, думаю, научу их всякому – узлы морские вязать, костры разжигать – чем обычно в таких лагерях занимаются. Правда, немного смутило, что наличие у меня педагогического образования не нужно. Ладно, думаю, посмотрю что там к чему… А там лагерь типа военного, игра в какие-то республики. Мне не понравилось, я не стал там работать.

Мы переключились на какую-то веселую тему, что-то о забавных случаях из прошлой жизни… И вдруг он помрачнел, посмотрел на меня очень серьезно и спросил

– Вот скажи, как ты со мной общаешься?

– Бррр… В смысле????

– Я же людей убиваю… – это было с таким неподдельным чувством сказано… с каким-то отчаянием.

– Погоди, каких людей? Ты что, выходишь на улицу и гасишь всех подряд? Нет? Ты что – это ВОЙНА… Эти люди пришли в мой дом, твой дом – с оружием… Ты защищаешься – себя, маму свою, меня, нас всех защищаешь…

Он отвел взгляд – было видно, что я и рассеяла его сомнения, и нет…

Взгляд… У него очень изменился взгляд на войне. Все, кого я оттуда встречала – именно так и смотрели… И тогда, в Артемовске – и он, и Лютый, хоть шутили и смеялись, но глаза… Я им сказала – «Ребята, моя бы воля, я б наших можновладцiв вывозила бы к вам – просто в глаза посмотреть, хоть на полчаса».

И даже вот в тот момент – сидим на тихой кухоньке, пьем кофе, шутим –  глаза выдают его, выдают то, что расслабиться он не может. «Ок», – говорю – «хо я тебе плечи разомну? На пол сядешь, мне так удобней будет?».

– Не, не хочу на пол…

– Ну, тогда ложись – ты щекотки не боишься?

– Нет… – он был слегка заинтригован, что же я собираюсь с ним такого сделать.

– Давай лапки! – меня тетя научила делать массаж стоп по мотивам ведических методик. Она занимается рейки и пока мы жили все вместе, то учились и заодно релаксировали таким образом.

Прорабатывая стопы, замечаю, что связки на обоих голеностопах были порваны.

– Где это ты так?

– Ой, знаешь, я вот думаю – если бы мне все травмы, что у меня были, нанести в один момент – я бы умер (строит мне рожицу, высунув язык), а так вот – живу! И довольно улыбается.

Я перешла к небольшому упражнению, когда стопу надо расслабить и аккуратно потянуть на себя – от себя…

Слышу за спиной:

– А мне не больно!

– А с чего ты вообще взял, что я собираюсь делать тебе больно? У тебя гибкая стопа, кста…

В доказательство Олег принялся ловить пальцы моих рук пальцами ног – и правда, цепко )))) смеялся и взгляд хоть на время стал прежним… А я подумала – сколько же били тебя, что ты и здесь ждешь подсознательно боли?

Он, как ребенок, радовался и удивлялся возможностям своего тела – типа, ух, как я могу! Я сидела, глядя на него и улыбаясь – малыш… Где-то там он – суровый вояка, бегает с автоматом, планирует операции, лежит в засаде – а здесь он играет ножками и укусил меня за палец…

Вот что с ним делать? Ласкать, кормить, заботиться…

Я укрыла его легким и теплым флисовым пледом, он завозился там, устраиваясь. Потом провел ладонью по постели.

– Так непривычно..

– Что?

– Ну, я чистый, в кровати, постелька чистая… А подай мне, пожалуйста, планшет, воон там я его оставил, да. У меня там книжка, я читаю понемножку. Она так долго читается…

– А что читаешь?

– Да там… – смущается слегка – про драконов… сказка…

– Фентези?

– Ага…

А подаю ему планшет, Олег приобнимает меня и мы разговариваем о Толкиене, вообще стиле фентези. И я понимаю, откуда у него  не совсем обычные сейчас в разговорной речи словечки и выражения.

– Ой, ты так легко одета, а на улицу собираешься.

– Ничего, я же курточку еще одену.

– Тогда ладно, беги, я посплю – надо же 4 дня наверстать.

Утром, когда совсем было собрались разбежаться – ему все-таки домой надо, мне по делам. Пьем кофе-чай, он, допивая, говорит – «Зi смаком кави» – и целуемся… и снова как-то оказываемся в спальне… нас просто уносит.

– Я изнемождён… и падает на спину, взмокший и довольный (а я думаю – ёлки, вот оно, влияние фентези 🙂 это же надо – выражаться изящным слогом)))

Я падаю рядом – чуть приподнимаюсь, рисую на его груди и пузике пальцем всякие узорчики –

– Гладкий… как дельфинчик…

– Это плохо, да?

– Тьфу, ну почему это должно быть плохо?))) – меня смешит его поиск недостатков, и я ловлю себя на мысли, что мне, в общем-то, абсолютно все равно, как он выглядит – лишь бы здоров, сыт и в безопасности. Глажу его и задаю вопрос:

– Какого цвета у тебя глаза, я не пойму?

– А такие… зелено-карие. Когда я злюсь, они светлеют, когда добрый – темнеют.

– Так сколько, ты говорил, стоишь сейчас?

– Сейчас – тридцать…

– Ндааа, таких дорогих во всех смыслах у меня еще не было… слушай, а им нельзя заплатить – чтоб они отстали?

– Не…зачем платить, сам с ними разберусь! – улыбается…

Мы даже разбежались все равно как по облачку – я с мечтательным выражением лица проехала свою остановку в метро, а он… Когда я вернулась, стала готовить что-то – и обратила внимание, что в солонке кристаллы соли выглядят странно как-то. Открыла сахарницу – там такие же… макнула палец, и сладкое было и там, и там… Хм…

Почти сутки он не возникал ни в сети, ни в телефоне – я не трогала, пусть… На следующее утро под моим сообщением, которое я посылала до встречи «где тебя ловить» – появился ответ «хорошо поймала! я – сплюх, сутки проспал))))».

На следующий день, половину которого Олег провел на СТО, мы снова встретились – ему хотели передать помощь и вкусняшки для ребят т. Люда и д. Юра, надо было заехать к ним домой, но у них там не все по времени складывалось и нужно было подождать. Я позвонила Олегу и предложила такой вариант:

– Заезжай за мной, пока кофе попьем, подождем отмашки, когда нам ехать.

– Добре – приїду, бо я ще не снiдав – відповідає, а я думаю, что  ведь сейчас почти два часа дня, а он до сих пор голодный гуляет… неужели покормить некому?

Вскоре Олег уже был под моим окном – ловил ключ, чтоб войти в подъезд.

Нарезаю колбаску, сырок, спрашиваю:

– Тефтельки будешь?

– Не… я кофе буду…

Ладно, сдаюсь я – оставляю на столе к кофе сыр, колбаску, хлеб и выхожу за чем-то из кухни. Замечаю, что  он принимается сам себе «лепить бутеры» и ест, слава Богу… Видно, что голоден – думаю, что надо было не слушать его и покормить нормально, но хоть так…

Олег за эти дни выспался, цвет лица поменялся, лучики сгладились и почти спрятались. «О, – говорю – ты на Олега похож!» – он вопросительно поднимает брови – «На себя раньше. Отдохнул, выспался, а так-то ты Шаман, когда приходишь только что».

Наливаю кофе и рассказываю о забавном случае с сахарницей – «Представляешь, какие у меня, оказывается, заезды – и главное, вообще не помню, как это получилось». А он и говорит – «Не переживай, это не ты». Я смотрю на него вопросительно, а он признается с улыбкой – «это я!))))». «Там соли немножко было совсем» – произносит, как бы оправдываясь. «Понимаешь, сахар в сахарнице закончился, а я же разведывательная группа, поэтому пакет сахара я нашел. Но и диверсионная, потому…» – и улыбается. «Да что ты, я просто рада, что это – не я! А то уж думаю – здравствуй, маразм» – и тоже улыбаюсь.

Олегу довольно часто звонят ребята из батальона – то узнать, как разжечь потухший котел, то по всяким хозвопросам, а то и по артиллерийским координатам. «Вот, смотри» – и он показывает мне, что на новый планшет закачал прогу, которая переводит координаты в нужный артиллеристам формат в считанные секунды – «раньше мне нужно было минут 20 на пересчет, я вручную пересчитывал. Сейчас все сразу выдается, потому что за 20 минут тот же «Град» можно откатить куда угодно». «Ну вот, а ты отказывался от него!» – говорю я, и тут он протягивает мне коробку, где лежит его старый планшет.

– Зачем? – чтоб заставить его взять новый, пришлось пойти на хитрость – сказать, что это не подарок, а обмен. А он решил меняться на самом деле.

– Я все сбросил, вернул к заводским установкам. Единственное, что паливного осталось – українська мова!

(Позже оказалось, что не только это))) там остались карты ГШ и инструкция по пользованию рацией)))) я все удалила, о чем написала ему вместе со своими впечатлениями о гаджете – «На тебя похож. Покоцанный, но ужасно милый»)  И вот, это тебе, на твой харьковский рюкзачок – и вручает мне жовто-блакитний темлячок из паракорда.

«Спасибо» було зi смаком кави…

«Зi смаком кави» продолжалось, пока не позвонила т. Люда и пригласила – «Приезжайте, заодно пообедаете». От т. Люды голодным никто никогда не уходил, отказываться – и бесполезно, и она обидится.

И вот мы сидим на кухне у т. Люды, она кормит нас супом из маленького «птичка-перепелкина». Птичку мне просто жалко, я её не ем, да и я не успела проголодаться. Постепенно к обеду подтягиваются еще люди – Саша, брат т. Люды, д. Юра. Обстановка легкая, непринужденная, домашняя. И вдруг Олегу звонит Лена, хочет «вытянуть» в кафе на суши. Видно, что ему спокойнее здесь и он просит разрешения пригласить и ее сюда.

Тут надо сделать нелирическое отступление… людям, которые вернулись с фронта, очень тяжело бывать в наших мирных городах – и не только потому, что яркий свет, вспышки, шум просто вызывают головную боль и нервируют контуженных. Осознание того, что люди здесь веселятся как ни в чем не бывало – и не понимают, чем оплачено их веселье и даже просто обычный поход в супермаркет или чашечка кофе в кафешке – они оплачены чьей-то болью, страхом, кровью и смертью ТАМ. Смотреть на это реально БОЛЬНО тем, кто понимает. Первое время после переезда я тоже смотрела на этих непуганых войной людей с чувством тревоги и непонимания – «Люди,как же вы можете так запросто и ни о чем не думая отдаваться повседневным хлопотам? Ведь там война, в ваш город ее тоже хотят привести!».

Лена потом говорила, что Олег сильно нервничал  в общественных местах – за рулем, в торговом центре, в автосалоне. Заходил, минут пять терпел и ему явно хотелось уйти. Домой, в тишину.

С алкогольными напитками Олег завязал совсем. То есть, он и до этого практически не пил, в учебке и на фронте боролся с этим очень активно – сам мог разве что глоток сделать, чтоб согреться или в кофе добавить для тех же целей. Просто сейчас вдруг понял, что если выпьет – не выдержит, «прорвет», будет плохо и больно от воспоминаний о пережитом. Это не расслабит – наоборот, только сделает больнее. У меня дома он пожаловался, что на дне рождения у мамы Лены ему предлагали немного выпить и слегка удивлялись, что он так упорно отказывается. «Я им не могу этого объяснить, не понимают – мне алкоголь не рекомендован. Кем? Мной!».

За столом, людей за которым прибавилось еще, разговаривали обо всем – о войне в первую очередь… Олег рассказал кучу забавных историй, которые там случаются. Вроде того, как ночью пошел походить с тепловизором  и наступил на кошку, которая обожала тереться об чьи-нибудь ноги так, чтоб владелец ног не заметил. Кошку за это звали Растяжкой. Олег сказал, что пацанов очень взбодрили крики кошки и его мат в ночной тишине. Он тогда еще заставил меня понервничать – пишет «я сегодня на растяжку наступил!». Я сначала испугалась, потом думаю – стоп, пишет же! Он тогда ответил – «Да не бойся, у меня еще 87 жизней!». Или розыгрыш в таком духе – когда нескольким из находящихся на пункте, разрешается подремать, а кто-то на часах. Чтоб разбудить всех, придумываются смешные способы – например, посвистеть ж/д сиренкой и заорать «Мина!» Все потом жутко веселились над тем, что Шаман просто рефлекторно залег, но спал-то он на лавке, в бронике – грохота было! О том, как сломал нос «Об Красный Луч», о том, как выходя из кухоньки, где Угол (позывной разведчика) готовил какую-то еду, на ходу разговаривал и не вписался в низкий для него дверной проем. Угол смотрел на него, как он потирает ушибленную голову, ситуация и смешная – и треснулся, видимо, больно. «Ну ржи уже с меня, ржи!» – разрешает Шаман, сам смеется. Переходили и на грустное – потери, раненые… На грустное и смешное – жизнь в оккупации, потом на жизнь вообще. Коснулись темы семейных отношений у «собачников» и почти всерьез обсуждали – какое количество собак препятствует семейной жизни, на что Лена говорит – «Ну вот, у нас же три собаки, но я же твоя жена!» – «Без пяти минут жена!» – смеется Олег, показывая ей пальцы без кольца. Я тоже смеюсь…и мы двое знаем, что здесь такого смешного. Хотя и грустное в этом тоже есть – Олег давно хотел создать семью, уговорить Лену на ребенка, но все это всегда почему-то откладывалось. Я давно знала об этом, потому что он часто делился своими планами во время разговоров, даже если первоначальной темой были очередные соревнования. Планам этим было уже почти пять лет.

«Знаете, я ведь – идеальная мишень… Сначала всегда снимают санитара, потом – снайпера. А у меня – на бедре санитарная сумка, автомат со снайперской оптикой, радейка – но я ж знаю, как надо себя вести и что делать!» – продолжает Олег и веселит всех, изображая, как будет стрелять из автомата и пулемета одновременно.

«Спасибо за приятный вечер» – пришла мне от него потом СМС… Да мне-то за что?

Знаешь, еще что было удивительным – музыка… Иногда по радио просто саундтрек сопровождал, добавляя ощущение, что это происходит не в реальной жизни, а в кино. Еду в Арт под ОЭ «Де ми з тобою будем, Коли закінчиться їхня війна?»… думаю – та де б чи як, яби вона закiнчилася, пережити її... А в тот вечер, когда ехали домой на машине Лены, прощались (по идее, на следующий день он должен был уезжать и мы могли не увидеться) под From Sarah With Love… Кстати, о Саре…

ПРОДОЛЖЕНИЕ →

← НАЧАЛО

Потом снова — неделя постоянных СМС, Скайп, ВК. Заходим в Интернет и видим, что кто-то из нас был там 2-3 минуты назад… Разница в 3 минуты! 5 минут! 2 минуты! Йес-с-с, ты здесь!

— Доброго утра! Как охота, вождь индейцев?

— Не оч. Передавил сильно того, кого поймал. Долго ловил его.

— А откачать? Рот в рот?))) Ты же мастер!

— Фу-у-у, не-е-е… Эт только для симпатичных!

— А-а-а-а) Спасиб!

В течение дня мы обязательно перебрасывались хоть парой веселых сообщений — и неважно, о чем они были по сути. К долгим беседам больше располагала ночь. Ночью часто бывали обстрелы — сигналом к тому, что будет что-то происходить, был плохой Интернет и «падающая» связь. Олег мог сидеть и смотреть, куда летят снаряды, иногда прерывая нить беседы замечаниями типа «Косорыленки! В поле положили — хорошо, хоть не в город!», или более мрачно: «Блин, по жилому сектору лупят, гады!», «Блин, 240 зарядов — где они их берут?». Потом минут на пятнадцать мог исчезнуть и вернуться с радостным: «Похоже, эти херовы синоптики всё. Минус два сепарских «Града»!)))))». Мне тоже было радостно в такие моменты, и одновременно страшно, что он прямо под обстрелом сидит. Он признался, что стал привыкать к обстрелам, спокойней относиться. «Ты не расслабляйся!» — прошу. «Да ну, что ты, все понимаю ведь».

Как-то ночью совсем неожиданно: «Я разбил машину, я приеду в Ха чинить ее — ты одна дома?».

Я срочно договорилась, чтобы остаться в квартире одной… у меня есть ночь, чтобы приготовиться к встрече. Желаю ему доброй дороги и получаю СМС рано утром: «Ты — Фея. Она такой была». Потом Олег рассказал, что они благополучно ушли на машине от минометного обстрела. На машине, на минуточку, без тормозов. Он позвонил, что уже в городе — утро было типично ноябрьское, туманное, промозглое и холодно. Его голос в телефоне звучал выше, чем всегда, — наверное, потому, что он не меньше меня ждал встречи. Прошу его найти теплое местечко, пока подъеду на такси за ним и кое-чем еще, все как раз на одной улице получалось. Он говорит, что ему нужно отметить командировку в военкомате, так что будет где скоротать время. Бегу в маркет, покупаю быстро-быстро, лихорадочно вспоминая, что выпытывала у него по части любимых продуктов (рис с овощами и котлетки у меня-то есть, но надо побаловать чем-то). Колбаса — ее разных сортов купила, сырок, и — о, кофе! (я-то чай люблю больше), прыгаю в такси и еду.

Как раз в тот день пришел новый планшет для Олега — мы заказали, так как старый пострадал и плохо работал. Олег не знал об этом, точнее, отказался: «Это не обсуждается!», «Я сам куплю, не трать на меня деньги…». Еще и хотел перевести деньги мне. Я не разрешила: «Какие, — говорю, — деньги, что ты. То, что я их трачу, — это ведь и моя война тоже».

Олег нашел меня в «Алло», как раз когда я гарантийку (гарантийный талон — прим. автора) подписывала, обнял сзади. Он часто так подкрадывался, будучи уверен в своей полной незаметности – хотя с его ростом получалось не очень, но я подыгрывала)))) Жутко смутился при виде планшета. «Бери, — говорю, — это не обсуждается!». Пытался отказываться, уворачивался от пакета, потом сдался…

В такси он лег головой мне на колени, лапки так поджал и говорит:

— Знаешь, я раньше думал, что у кошки девять жизней… Потом — что 99, потом — что 666. А сейчас счетчик так крутится, что я уже думаю: может, я давно умер?».

Я его обхватила за плечи, стала гладить по голове…

— Не говори так, не надо!

— У меня уже четвертая контузия… Но «капаться» я не пошел.

— Почему, что ты, надо!

— Да ну… Еще и руки болят потом…

Олег перевернулся так, чтоб лежать у меня на коленях лицом вверх, пожаловался на «козлов» в военкомате.

— Представляешь, — говорит, — вхожу в коридор, а они видят, что стоит тело — четыре дня не спало и не ело, и перед носом дверь закрывают: «Подождите, у нас совещание!». А я же слышу через дверь, что они там какой-то сабантуй обсуждают, как стол накрыть… Я так с ноги дверь открываю. Военком на меня посмотрел, извинился, что заставил ждать, подписал мне всё, вот. — И показал сложенный листочек, такой белый в его замасленных руках. — Вот, смотри — пистолет и 16 патронов в справке, видишь? Все по списку!

Вспоминая его сентябрьский визит, когда патроны были везде — даже в отворотах рукавов, а ребята, по рассказам, выходя тогда на задание, одну гранату держали для себя, я пошутила, что не знаю, раздевать его, разоружать или разминировать при встрече. Вспомнил же мою шутку))) Как-то Олег с «гранатой для себя» в протянутой руке вошел в укрытие к четырем чеченцам-кадыровцам, которые сдались в плен и на допросе признались ему: «С вами, хохлами, воевать страшно… Вы же е@нутые!».

Приехали ко мне, и он вновь замялся у порога:

— Ой, от меня, наверное, очень плохо пахнет…

— От тебя пахнет машиной, — смеюсь я. — Правда!

— Можно я берцы на балкон куда-нибудь вынесу, подальше?

— Давай, я вынесу… Но не надо рассказывать, ничем уж таким ужасным от тебя не пахнет, не выдумывай.

Он чуть недоверчиво посмотрел на меня — иногда Олег вскользь задавал какие-то смешные вопросы, вроде сомневался в своей мужской привлекательности. Например, выходим в Скайп, говорю: «О, голос твой услышу!», а он: «Противный такой, да?».

Или пока развивали тему разных ушей. «Ой, — говорю, — обычные уши, что ты, кто их сравнивать будет…». А он: «Оттопыренные сильно, да?..».

Заявление, которое чуть не свалило меня на пол: «А брат Лены еще говорит, что я — грешник!». При этом «грешник» так смотрел на меня, каким-то детским виноватым взглядом, что его хотелось сразу чмокнуть в макушку и уйти ржать. Я решила уточнить, что ж такое страшное-то натворил. Оказывается, развелся с первой женой. Ага, жуткий грех, конечно…

Кофе-кофе-кофе…

— Давай покормлю, ты ж не ел ничего, наверное.

— Нет, я ел, утром мы на заправке ели. Я буду кофе…

— Что ты там мог есть?

— Я такую штуку ел, налистник, он с салом…

— А, ну ладно тогда, верю, что ел.

Мы три раза включаем чайник, потому что вода каждый раз остывает, пока мы, ожидая, когда она закипит, просто прижимаемся друг к другу покрепче и надышаться не можем… За окном в промозглом тумане колышутся шары омелы на ветках, и ворона прыгает с шара на шар… Тихо, очень тихо — слышно только наше дыхание да уютный шум закипающей в чайнике воды… Он нежно-нежно целует меня, закрыв глаза. Я тоже обычно закрываю глаза, но вдруг в один момент мы оба открываем их и смотрим друг другу в глаза — глубоко-глубоко, прямо туда… Олег тихонько смеется и целует меня в нос, а я кусаю его за любимое правое ушко… Глажу его по шее и вижу на ней небольшой шрам.

— Что это?…

— Это шило… Почти промахнулись. Давно очень.

На Олеге была просто летопись из шрамов — он постоянно кого-то спасал, один раз сорвался во время высотных работ (у него был сломан и словно перекручен копчик, а на четырех позвонках были сломаны отростки), не раз на него нападали… Однажды в юности, когда он учился в физико-математическом лицее, его подстерегли и избили 30 человек за то, что поставил на место главаря местной шпаны.

Ласкаю его и расспрашиваю, что откуда, а он говорит задумчиво:

— Знаешь, все обычно рассказывают, какие они герои, а я — о том, где и как меня били.

С каждым шрамом и шрамиком была связана история. Олег показывает мне небольшой шрам на голени спереди, я его перебиваю: «Ха, смотри — у меня такой же!». И показываю шрамик на своей правой ноге. Олег смотрит на меня пристально: «Это…» и не может подобрать слов от удивления, потому что шрамики практически идентичны. А я смотрю на него и в ответ только улыбаюсь – сама в шоке))))

Историй о шрамах было столько, что они не успевали укладываться у меня в голове, а некоторые были еще и почти невероятны. Перебиваю и спрашиваю:

— Погоди-ка, а когда ты все это успел?

Он говорит:

— Знаешь, вот у некоторых людей жизнь такая — живут-живут, потом у них событие. У некоторых быстрей. А у меня так — событие-событие-событие… Быстро!.. Я в душ пойду, ладно?

Вручаю ему полотенце, показываю, где что и как работает. Он просит еще тряпку, вытереть пол.

— Да ладно, ты чего придумал. Я сама вытру, перестань.

Он сопротивлялся, но «поле битвы», то есть пол в ванной, остался за мной)))

Пока он там, загружаю его вещи в машину — все черного цвета, можно не сортировать.

Вышел из душа, идет и руки разглядывает, что удалось отмыть, а что — нет, комментируя, что это только первая грязь отмылась. Иду с тряпкой в ванную — на полу идеально сухо. Смотрю на него с немым вопросом — и как ты это сделал? Он улыбается в ответ. Почти заставляю его обернуться в сухое полотенце, снять мокрое.

— Хочешь, высушу тебе волосы феном?

— Нет, — мотает головой. И смотрит опять на свои ладони.

У них руки – это что-то… Я говорю:

— Дай посмотрю, может, там что-то можно оттереть лимонной кислотой (я думала, всякая машинная ерунда въелась в кожу). Беру его руку, разглядываю — трещинки, ссадинки, один ноготь сходит и почернел — Олег прибил палец бронированной дверью, на левой руке на среднем пальце не хватает фаланги — давным-давно отстрогал вместе с чем-то. Рассматриваю черноту на коже пальцев и ладоней…

— А это, — говорит, — не отмоется, это ожоги от ствола, он сильно раскаляется при стрельбе, у некоторых наших пацанов до кости прожжено…

Господи, думаю, вот за что тебе это? Руки, которые столько хорошего и полезного сделали, золотые руки, — теперь такие… Я просто начинаю поглаживать его пальцы, ладони — нежно, тихо… Потом сложила их ладошками вместе и накрыла своими сверху. «Вот так», — говорю. А Олег отвечает: «Нет, не так…». Берет мои руки, складывает точно так же, накрывает своими и шепчет: «Вот ТАК!».

Когда мы уснули, Олег все время держал руку так, чтоб моя голова лежала на ней, прижимался во сне теснее и улыбался. А в обычное для рейдов время он вдруг, не просыпаясь и не вставая, выпутался из-под одеяла и двинулся куда-то. Смотрю на него, а он явно что-то кому-то во сне говорит, и вдруг у него начинает сильно сводить челюсти, даже зубы скрипят и стучат. Я стала гладить его и укачивать, как ребенка, приговаривая: «Ч-ч-ч, все-все-все». Олег расслабился, а через пару минут все повторилось, и я снова его успокаивала. Он улыбнулся во сне и доверчиво прижался ко мне крепче… в тот момент у меня внутри возникло новое странное чувство, которого до того я никогда в жизни не испытывала. Нет, не «бабочки»… а желание взять на руки такой же теплый комочек, только маленький…

Под утро, едва посветлело небо, Олег проснулся.

— Ты знаешь, — спрашиваю, — что ты воюешь во сне?

— Нет…

Пошел курить на балкон. Я говорю:

— Елки, там пол холодный, а ты босиком, что-то надо тебе придумать, холодно же.

На что Олег таким гордым тоном ответствует:

— И ты это говоришь человеку, который на земле в засаде по восемь часов лежит? Человеку, который спал на снегу?

«В каждом маленьком ребенке…» – вспоминаю я слова песни из мультика, с поправкой на то, что в каждом взрослом дядьке, как чертик в табакерке, сидит Вождь Индейцев, иногда Великий))))

Смеюсь и отвечаю:

— Нет, это я ТЕБЕ говорю, иди под одеялко…

Через пару дней он рассказал мне, что дома просыпался в страхе от того, что лежит в постели, голый и оружия нет рядом.

— А у тебя такого не было…

— Еще бы! — Отвечаю я.

Я просыпалась от тепла, почти жара рядом. Спросонья мелькнула мысль: температура у него, что ли? Потрогала лоб — нет, все ОК. Погладила по заросшей щеке — улыбается… Такой большой — и как маленький. Сильный — и беззащитный… Воин — и маленький мальчик, который смотрит на мир, пробует, исследует, получает от мира и людей на орехи, но не перестает любить Жизнь.

К утру в постели мы образовывали теплую тихо сопящую кучу — я с Олегом в обнимку и прижавшиеся к нам мои собаки. Олег был, пожалуй, единственным мужчиной, которого моя младшая собака без проблем пускала в дом, которому приносила свою игрушку и в чьем присутствии была расслаблена. Я вообще собакам доверяю больше, чем людям, а в таких вопросах они точно отлично разбираются.

Мы в полусне наблюдали, как приближается рассвет — и так хотелось его остановить… Когда собаки решили, что пора вставать, они вылезли поверх одеяла, поймав нас таким образом в своего рода ловушку, и принялись вылизывать обоих, а мы только повизгивали, смеялись и крякали, когда кто-то из четвероногих лапой кому-то случайно наступал на живот. Мне удалось освободиться и отвести собак на пол. Они стали потягиваться и мы тоже: это так же заразно, как и зевота. 🙂 Олег делал это, как маленькие дети, — поджимая ноги, вытягивая руки и выпячивая пузико, и выглядел при этом так так трогательно, что я не удержалась и погладила его по этому пузику…

Убежали с девчонками (с собаками то есть) на утреннюю прогулку, возвращаемся — Олег стоит в прихожей, наблюдает, как я мою им лапы, и улыбается. Я смотрю на него, одетого в странный костюм из желтого банного полотенца и флиски (курил, значит, на балконе), и тоже улыбаюсь. Вхожу в комнату, чтоб убрать постель — там все уже ровненько застелено, а на кухне меня ждет горячий, только что заваренный чай. До чего же это приятно…когда понимаешь, что он у окна караулил, когда я подойду ко входу в подъезд, чтобы заварить мне чай…

Я научилась кормить карателей! 🙂 На примере Олега научилась — от еды они отказываются до последнего, но если к кофе невзначай поставить на стол тарелочку нарезанной колбаски, сыра, то поклюют с большой вероятностью.

Олег возится с упаковкой хлеба, комментируя: «А как его?..» и «Ух ты, прикольно!» — когда я просто дергаю ленточку, и пакет открывается. Олег берет кусочек и говорит:

— Так интересно, хлеб в упаковке… Нам в мешках привозят. Вообще моя мама хлеб пекла всю жизнь, так что хлеба я наелся всякого. Но этот прикольный!

— А мама знает, где ты?

У него на лице появляется выражение сильно нашкодившего пацаненка — причем о «шкоде» говорить нельзя никому.

— Ты что! Нет, конечно! Она старенькая у меня, ей 74 года. И у нее больное сердце. Я говорю ей, что строю дачу. Раз, прикинь, говорю с мамой и тут ка-а-ак бахнет! Блин, я начал «строителей» ругать — типа они балку уронили. — И улыбается…

Мы сидим на кровати, прижавшись, — обнимаем друг друга так, как будто хотим защитить от того, что там, далеко, и во что не верится в тишине и тепле комнаты.

— Вот ты говоришь, что я худой, а у тебя у самой ребра выпирают, смотри…

Я легонько постукиваю его по выпирающей тазовой кости:

— А у тебя во-он какая кость!

Смеемся…

Потом он немного посерьезнел, провел рукой по моим волосам:

— Ты когда седину закрасишь?

Когда мы первый раз после моего переезда встретились летом, его впечатлило, как много у меня седых волосинок, а я сказала, что да, но до этого лета почти не было… Он тогда меня приобнял и пробормотал: «Сцуки они…».

Я смотрю на него — и у него на висках тоже появились седые волосинки…

— Ты тоже седеешь, — говорю.

— Я удивляюсь, как я до сих пор вообще весь не поседел.

— Знаешь, мне кажется, пока вся эта война закончится, мы масляной краской краситься все будем… Ну ничего, мелирование сделаю — светлые пряди, видно не будет.

— Прикольно будет, наверное…

ПРОДОЛЖЕНИЕ →

← НАЧАЛО

Мы вернулись к машине, Олег что-то перекладывает в кузове – прямо через борт, благо рост позволяет. Мы с Лютым обмениваемся приколами, я рассказываю, как в аптеке искала для  Шамана Naturino (карамель с комплексом витаминов-подумала, что просто витамины он потеряет, а конфетки точно съест), а в одной из аптек их не оказалось, провизор решила предложить альтернативу и спрашивает – «Может, возьмете вместо этого комплекс для детей ? Сколько лет ребенку?».  Отвечаю со смехом, что ребенку лет 35 уже и мне нужны таки Naturino. Олег продолжает «раскопки» в кузове, и показывает мне ящики, в которых «живут» «мухи» и еще какие-то боеприпасы. Вид у него при этом важный, серьезный. Я смотрю на все это, как Пятачок, будучи в гостях у Кролика – борт мне как раз по нос примерно, но все, что ниже, я вижу детальнее. Вижу, что отпоровшуюся на пятой точке вставку-усиление (наверняка во время очередного приключения на эту самую точку) Шаман пришивал сам, руками – ряд таких трогательных добротных детских стежков зеленой ниткой, яркой по сравнению с вытертым фоном ткани. Эти стежки впечатлили меня куда больше, чем «мухи». Я молча заправляю ему вылезший сзади из-под ремня китель в брюки, поправляю подтяжки. Олег удивленно на меня посмотрел, затем открывает дверь машины и показывает курточку-флиску – «Вот, смотри, классная!». Надел и руки протягивает (потом до меня дошло, что означает этот жест – у него же проблема с одеждой, противоположная моей – рукава почти всегда ему коротки), а по ширине флиска великовата все равно, он в ней как карандаш в стакане. «Вот, – говорю –  и ходи в ней, а то ты в форме на тонкую водолазку одетой, руки в гусиной коже, замерз?». Ответ, как всегда в таких случаях – «Нет!». Как же…

Сели в машину, я запускаю руку ему в волосы на затылке, перебираю отросшие хвостики. Едем в пансионат, заходим. Нас встречает тётенька-дежурная. Видимо, мы очень прикольно смотрелись вместе – она периодически измеряла нас взглядом и немножко улыбалась, чтоб мы не заметили. Там также был потолок с переходами и нелогично меняющейся высотой (я даже начала думать, что эта архитектурная особенность – идея какого-то местного Гауди). Олег этот потолок цеплял периодически верхушкой шапочки, на что тетенька каждый раз делала удивленным голосом замечание – «Вот высокий!».

Мы обрисовали тетеньке задачу, она только отойдет – мы начинаем целоваться, слышим шаги – и типа такие ни при чем, только улыбаемся, как школьники) Потом она попросила подождать и пошла наверх номера посмотреть, проверить. Там у лестницы, ведущей наверх,есть маленькая ниша со скамеечкой. Олег сел туда, а я руки в стену уперла выше его плеч и… Знаешь, он очень нежно целовался, я не ожидала, что он мягенький и нежный такой, обычно парни изображают мачо)))) Короче, прежде чем мы снова услышали шаги – я успела легонько прикусить его за ушко, что его так удивило, що вiн на українську перейшов та майже прошепотів, посміхаючись – «Ти мене згвалтуеш…». Снова целуемся, он немного осмелел, я обнаглела))) Его теплая рука уверенно скользнула мне на талию под свитер… А я чуть закусила его нижнюю губу и ласкала языком – для него это явно было чем-то новым, но точно понравилось, потому что позже он этот «трюк» повторил…  Снова шаги. Мы, как ни в чем ни бывало, сидим, загадочно улыбаемся опять и типа такие ни при чем… Загадочные… Прямо как школьники)))) Улучив момент, когда дежурная отвлеклась,Олег шепнул мне – «Я тебе з’iм»…

Тетенька показала нам номера, все цивильно очень – обстановка, чистота. Нам нужны были два – командиру и еще для кого-то из бойцов. Дальше было так смешно, что иначе как словом «ржака» не опишешь …

У меня создалось впечатление, что дежурная с некоторой опаской относилась к Олегу – то есть, к Шаману, он же «в образе». Возможно, это были последствия российской пропаганды о карателях, снегирях и распятых мальчиках и прочей развесистой клюкве. А я смотрела на них обоих со стороны и посмеивалась – сначала про себя, а потом уже и вслух. Знаешь, у Олега такие ушки трогательные были – тоненькие, обветренные… и шапочку он смешно так носил – как она на тебе держится и зачем она? Довершали имидж «карателя» широкая для его фигуры курточка-флиска и зеленые стежки на пятой точке. Речь выдавала в нем любителя книг, а непечатными выражениями он в мирной обстановке не пользовался. Господи, ну какой из него «каратель»?

Тетенька пригласила нас в свой кабинет, чтобы забронировать номера для приезжающих. Олег сел перед ней за столиком, а я села в уголок и наблюдаю. Тётенька – обычная гражданская женщина и к их военным приколам не привыкла. Расспрашивает, кто будет жить в комнатах, не будут ли курить и т.п.

– Неет, чо вы, там приличные люди, они курить выходят даже если обстрел… – отвечает Олег очень убедительным тоном.

Я не могу сдержать улыбку. Потом тётенька спрашивает –

– А кто приедет, как записать? – она взяла деньги, сделала скидку и приготовилась записывать

– Лис

– Кто?

– ну, Лис… (у военных же у всех позывные, и порой они даже не знают имен друг друга). У тётеньки глаза становятся квадратные. Она так смотрит на этого вот заказчика – два метра в смешной шапочке –  и тихо офигевает. Я из своего уголка хихикаю.

– Какой лис? – она.

– Ну, лис – это маленькое рыжее животное… – пытается объяснить Олег. Я уже громче хихикаю, потому что картина реально комичная – офигевшая тётенька, явно не понимающая, как это к ней в пансионат должно поселиться животное, курящее исключительно на улице… И напротив неё – Олег, который не понимает, как ей это всё объяснить и с какого конца. Небольшая пауза, и дежурная решает зайти с другой стороны –

– Так, а платил кто тогда? – втайне надеясь, что хоть тут привычное ФИО будет.

– А платил Шаман, скажете!

Завершил сцену мой даже не смех, а ржач из угла. Олег поворачивается и так чуть укоризненно – «молчи, Саарочкаа…!»)))) (о «происхождении» «Сарочки» есть отдельная история, об этом позже).

Потом мы немного покатались по городу и поехали на вокзал, ведь ребятам надо было засветло вернуться, потому что в сумерках опасно ехать – трасса иногда простреливалась. Я им раздала подарки, которые привезла. Как выяснилось, Олег айву любил, оказывается, а меня дома угостили тремя большими и очень душистыми, две у меня осталось. Олег в Скайпе увидел их у меня на окне – «Ой, – говорит, –  а у меня в детстве, когда мне было шесть, было свое дерево в саду, айва. Я за ним ухаживал и ел айву только я».

Обе эти айвы к нему и приехали… Он сильно любил консервированные ананасы. Теперь в маркетах мимо полок ходить не могу, наворачиваются слезы… Перед поездкой пишу ему –

– Что привезти, давай по алфавиту, что ты хо – ананас, айва, дальше?

– Аню хо!

…Пакет почти опустел и я поняла, что забыла грибы!!!

– Блин! Я забыла грибы… – я обещала ему пакетик сухих белых грибов, потроллить ребят. Мы так ржали вечерами, да и сам он мог, как говорят, «оборжать любой столб», что пошли тихие слухи, что он на грибах сидит.

– Грибы? Да фиг с ними))) Их нет – но они есть))) Потому что, как в хорошем анекдоте – «Нам пить только для запаха, а дури у нас и своей хватает!»

Они мне стали ответные подарки вручать –  подарили пластиковые наручники, Лютый с шаловливым выражением лица попытался сунуть мне в рюкзак какую-то здоровую гильзу, но я отказалась – «Да ну, говорю, – лучше маленькое что-то подарите!». Тогда мне вручили пулю калибром 9 мм, на такой подарочек я согласилась. Насчет наручников Лютый предупредил, что в случае использования открыть их потом нельзя, только разрезать. Шаман взял их, затянул петелькой и принялся открывать. Мы с Лютым что-то обсуждали, подтрунивая над попытками Олега раскрыть наручники. Он не обращал внимания на наши насмешки, а мы не учли того, что решение сложных задач – его хобби. И через пару-тройку минут он торжествующе улыбался, протягивая нам раскрытые наручники. «Шама-нама!» – объяснил он это всего одним словом.

На клапане кармана кителя Олег носил фенечку-оберег из шелковых ленточек. Такие жовто-блакитные обереги нашим военным дарили волонтеры. И вдруг я заметила что-то новое – у Олега на фенечке болтается «мыжка» летучая, эмблемка. «Это что за Бетмен?» – спрашиваю. Тут они с Лютым переглянулись так, типа – «О, да она не в теме!». И Олег мне гордо сообщает – «Это эмблема разведки, я 12 лет в разведке…» и с этими словами открепляет мышку и протягивает ее мне. Я чуть не упала, надо тебе сказать. Уж не знаю, что удивило меня больше – ценный подарок или фраза «я 12 лет в разведке». Мы были знакомы 5 лет, но ни разу, например, на звонок он не ответил – «Извини, перезвоню позже, я сейчас в разведке» или что-либо подобное)))

А на вокзале… вошли туда опять же за руки, Олег выбрал укромное место в уголке наполовину заполненного зала, я села ему на колени лицом к лицу… Больше часа не могли расстаться… Через десять минут он говорит – «Оглянись, посмотри в зал».  Там все отвернулись к нам спиной, чтоб вроде как не смущать… Хотя нас в тот момент вряд ли кто-либо мог смутить, мы чувствовали себя так, словно никого и ничего вокруг просто нет.

Я гладила его лоб, заросшие щеки…брови разглаживала, шрамик между бровей… А он глаза закрыл, чуть голову запрокинул и дышал тихонечко, потом шапочку свою снял и надел на меня, волосы мне поправил и говорит полушепотом – «Вот!..» –  и смотрит на меня взглядом художника, создавшего шедевр.

«Давай-ка, – говорю, – плечи». А плечи зажатые у него, как перенапряженные, но расслабился потом…начал баловаться своим шарфиком-бафом… прижимался лбом… Несколько раз звонил его телефон, Лютый набирал, напоминая, что пора. Олег сбрасывал звонки и нас опять «накрывало».  И вдруг я заметила, что за окном начинает темнеть, сумерки уже… «Пора тебе», – говорю. – И пошла сама его провожать))))

В общем, если б не Лютый… никто никуда б не поехал, наверное ))))) просто не отклеились бы. Помню, как тихонько ему морщинки на лбу разглаживаю, приглаживаю брови, нос, недавно поломанный осторожно глажу («Не болит?» – а он так по-детски головой мотает – «Не-а»). «Смотри, – говорю – у тебя морщинки новые (у внешних уголков глаз, от недосыпа постоянного)». А он, до того сидевший чуть запрокинув голову, тихо дыша, закрыв глаза, шепчет – «Это лучики»… Лучики… понимаешь? ЛУЧИКИ… Глажу небритые щеки с отросшей на сантиметр щетиной, глажу по голове, замечаю, что у него очень мягкие волосы, и очень милые тонкие обветренные ушки… А целуется он настолько нежно –  от парня таких размеров этого и не ожидаешь… Мы тремся носами друг о друга, как индейцы – и блин, мне очень нравится его запах – вместе с запахом пороха, ружейной смазки, всякой машинной ерунды – несмотря на то, что в душ получалось попасть не чаще раза в пять дней, от него ничем лишним не пахло, он очень чистоплотный был… Я поняла, что было еще в этом запахе – солнце. Если вдруг подует солнечный ветерок, то услышишь это – теплое что-то. Потом он написал, что ему нравится мой запах… Индейцы, честное слово)))) Тут-то я и поняла смысл выражения «надышаться не могут»…

Я до сих пор чувствую, как он прижимался лбом к моему плечу при встрече — прижался тогда и замер, а я гладила его по голове… В тот момент я и пропала окончательно. Это было странное ощущение: как будто вот перед тобой большое, сильное создание, немного даже пугающее размером и силой, а ты касаешься его и чувствуешь, что оно нежное и мягкое, вдруг прижимается к тебе, доверяет и ищет поддержки и защиты… Мне все время хотелось гладить его по голове — не знаю, почему. Его мало кто по жизни жалел и ласкал, это было видно по тому, как он принимал ласку — сначала немного скованно и удивленно, а потом радостно, как дети, которые просят их погладить. При этом он сам всегда был готов позаботиться о ком-то, пожалеть, поддержать, помочь. Они и меня очень и очень поддержал, правда. Просто вытолкнул из надвигающегося депрессняка — как выталкивают на поверхность, на воздух, когда тонешь. Когда думаю сейчас, почему он стал так важен и дорог, то понимаю: человек, который спасает тонущего, тоже ведь проводит с ним совсем немного времени, но делает очень важное для него дело, жизненно важное. Олегу там тоже было очень тяжело, физически и морально, уж точно куда хуже, чем мне. Я тоже старалась поддержать и ободрить, чем могла… Его напарник потом сказал: «Хорошо, что ты приехала, а то парень совсем уж скисать стал».

Они уехали с началом сумерек, а электричка унесла меня в ночь… Перед расставанием я расстегнула кармашек на рукаве его флиски и сунула туда розовую ленточку с молитвой: «Относись к этому, как хочешь, но… Я и сама не очень верила всегда… Но пусть это будет у тебя, хорошо?». Он согласился. Лента эта была лет двадцать пять назад куплена в церкви, где меня крестили, и была своего рода нашим семейным талисманом во всякого рода поездках. Я подумала, что если это и работает, то оно в любом случае нужнее ему, чем мне.

ПРОДОЛЖЕНИЕ →

← НАЧАЛО

Во время очередного Скайпа ему пришла в голову идея, как мы можем встретиться, не дожидаясь его отпуска или командировки. В самом идеальном варианте это могла быть пара дней. Вместе. «Для этого мне надо проработать вариант раздвоения личности – типа уехать и приехать, а потом опять уехать» – во время обсуждения Олег часто и сильно кашлял (у него был кашель курильщика, но это было явно не оно). Это придало мне решимости, несмотря на сложности с транспортом из-за фактического военного положения. С притворной угрозой в голосе говорю: «Все блин, я приеду!».

Мой ноут стоял прямо у окна на кухне, окна выходят на север, и когда дул холодный северный ветер, то не спасала даже близость горячей батареи. Мы разговаривали, синхронно замерзая. Свист ветра вдруг перебил особый механический лязг и рокот, который раздается при проходе по трассе колонны военных машин на гусеницах, «железа». Этот звук и вибрацию очень ясно чувствуешь, если твой дом расположен в трех сотнях метров от дороги.

– Колонна идет – прерываю нить непринужденной беседы

– Откуда инфа? – Олег становится серьезным.

А я улыбаюсь и приоткрываю окно – и он через Скайп слышит этот лязг и рокот. Инфа точная, не подкопаешься. Закрываю окно – очень холодно, а Олег ведь на этом холоде.

– Слушай, может, ты в тепло зайдешь? – спрашиваю

– Да без разницы, тут -6, внутри всего на пару градусов теплее, но тут связь лучше. А ты-то чего замерзла? Ты ж вот почти по батарее распласталась.

– От стекла сильно тянет, ветер.

– Ну хоть чаю выпей.

– А ты? И ты тож пей тогда что-то, там есть?

– Ладно, пойду у пацанов кофе отожму.

«Все-таки пить горячее честнее вдвоем» – подумала я.

Возвращаюсь в Ха – и еду – у нас неделя примерно, чтоб все обдумать. Договорились о встрече в Артемовске, «Шамана» туда с поручениями иногда посылали. Взяла всяких подарочков нужных,от теплых носков до сиропчиков от кашля и противокашлевых же леденцов – насобиралось на большой увесистый пакет. Ну, и особый «сюрприз» – сепар-пресса, конечно. Толстая пачка.

Накануне вечером я и моя мама в гостях у тети Люды, пьем чай. Я онлайн в ВК, периодически выпадаю из застольной беседы, невпопад улыбаюсь и «подвисаю» с ответами на вопросы тех, кто в реале.

– А меня сейчас по СТБ показывать будут!

– Здрасьте!… ты ж даже не фоткаешься?…

– Да там не одного меня, мы там все – и мы в балаклавах, ничего не видно. Помнишь, я тебе про цыганского барона рассказывал? Вот, репортаж про то, как его брали – я там калитку выбиваю и прикрываю всех, типа снайпер. Там в кадре поллимона баксов бегает в общей сложности)))

Объявила вслух, что надо срочно включать ТВ и рассказала в двух словах небольшую предисторию – поймали некоего товарища, подозрительного тем, то по паспорту он чуть ли не Иванов Иван Иванович, а выглядит при этом как настоящий Али-Баба Али-Бабаевич, то есть паспорт явно «липовый». При этом он еще и цыганский барон с сепаратистскими замашками. Брали барона 2 раза – первый раз по-настоящему, и уже «на камеру», специально для съемочной группы телеканала. Взяли с собой всё то, что надо было «на камеру» найти, но могли бы и не брать, потому что в доме барона всё это опять было. Так что – всё чисто с нашей стороны.

Дождались выпуска новостей, смотрим репортаж, он комментирует в ВК;

– От ё! «Хонда», «Стас», «Лютый» – а я не попал! Там в самом начале было со мной. Знаешь, у нас с пацанами такое понимание – мы не планируем детально операции, мы выходим – и стоит нам переглянуться или просто даже почувствовать друг друга, смотря, как развивается ситуация – мы действуем как один механизм.

– Ну ничего,не быть тебе телезвездой! Посмотрю на тебя вживую в пятницу.

– Ага, я с нетерпением жду эту пятницу!

– Хо тебя кормить!

– Да не надо меня кормить! И так лицо на весь Скайп.

– Ну че ты как в зоопарке?

– ррррр

– ну, не рычи))))

– муррр

– мрррр

Утром в пятницу Олег звонит – «Все, командируют!» – и я тоже стартую. С логистикой там было не совсем «айс» – прямого транспорта нет, вернее, есть – но времени для общения остается очень мало. Перекладными получается гораздо быстрее – и он удивляется, как это я так быстро, без «волшебных слов» (паролей) перемещаюсь от поста к посту, от города к городу. Еще на стадии разработки маршрута он настаивал, что оплатит такси сам – «И все, это не обсуждается!». «Ага-ага, кто ж тебе даст, гусар летучий» – подумала я, но спорить-то и правда не о чем)))) Равно, как и бесполезно было пытаться узнать, кто периодически бросает деньги ему на телефон – «А это не ты, случайно? Я так подумал – среди моих знакомых вроде таких фейских наклонностей ни у кого не наблюдал!». Я подумала, что, конечно, он меня вычислил, но признаваться нельзя, а то начнет пересылать обратно. Сказала, что не я,пусть помучается еще, повычисляет.

Я увидела его у поста ГАИ, где условились встретиться – Олег – вернее, «Шаман», потому что «в образе» – стоял у военного бронированного Toyota Hilux, улыбался. Бросилось в глаза, что он еще похудел, но его радостное выражение лица скрашивало мои впечатления. Сунула таксисту деньги заранее – «Бери быстрей, чтоб он не видел!» – и выскакиваю из машины навстречу Олегу. Он поднял меня на руки, а я обнимаю его, прижимаю к себе сильно – он смущается: «Что ты, я такой грязный, вонючий, небритый…».

– «Ты – живой, ты не понимаешь! ты – живой!»…

А у меня самой такое счастье от этого – я мечтала об этом в автобусе, возвращаясь в Ха, когда у Дебальцево движение остановили, тяжело ухала арта, били по «железке” чуть дальше от города…

Я похолодела – блин, скорее всего, это Дача – а он там. И на утреннюю СМСку нет ответа… Я спряталась за спинкой переднего кресла и начала молиться так, чтоб никто не заметил, но очень и очень горячо – пока не запищал телефон и не пришло СМС – «Хоть я и проспал, но волшебное слово на сегодня – ясень». «Ясень пень))))» отвечаю – потом сказала, что «немного волновалась»… Ага, совсем немного.

«Шаман» был вместе с напарником, «Лютым», с которым мы уже были немного знакомы по Скайпу. Знакомство состоялось так – как-то утром я просматривала новости за чаем, и вдруг – звонок, Олег. Утро тогда было холодное, но очень солнечное, они были на Даче. Олег пил кофе, а за ним дальше сидел Лютый, мирно жевал помидорку и на мое «Приятного аппетита» ответил, что младенцы сегодня к завтраку – что надо. Потом Лютый отпустил какой-то матерный коммент насчет сепаров, я ответила в том же духе, и Олег нас отчитал за нецензурщину. Так и познакомились.

«Лютый» оставался в машине, пока мы ходили по городку. В машине сидений всего два впереди, и ребята начали было всерьез рассуждать о том, что «Лютому» придется ехать в кузове. Я их успокоила – зачем, я ж компактная, все втроем отлично поместимся. Олег- за рулем, я между ним и Лютым. Чувствую, как в бедро мне упирается что-то твердое, что скрыто у Лютого под кителем сбоку. Он галантно извиняется и поправляет нож, заодно демонстрируя мне его габариты. «А, это нож! А я-то думала, ты просто рад меня видеть!» – и все втроем смеемся… Подъезжаем к центру, где магазинчики, банкоматы и вообще – остальные признаки цивилизации. Выруливаем на перекресток и пропускаем машины как раз напротив здания «Сбербанк России»… Немая сцена, все втроем сверлим вывеску глазами, потом Лютый спрашивает:

– Шаман, а можно, я выстрелю? Один раз всего?

Олег ухмыляется, а я отвечаю –

– Счастливый ты человек, Лютый! У тебя оружие есть – и вздыхаю – а я-то и стрелять не могу…

Мимо нас проезжает троллейбус, Лютый на него зачарованно смотрит и задумчиво говорит – «Знаете, вот я о чем мечтаю – закончится война, поеду я домой в Киев, там сяду у окна и буду просто смотреть на троллейбусы».

В кузове пикапа было много чего интересного, что нельзя оставлять без присмотра, поэтому Лютый от машины дальше 10 метров не отходил. А мы пошли прогуляться, найти банкомат и снять деньги с карточек сослуживцам Шамана. Вышли к скверу и площади, где стоял памятник Ленину…

Вокруг него Олег выхаживал, как пойнтер на потяжке, как будто примеривался… Месяцем раньше его друзья снесли памятник Ленину в Харькове. Потом обернулся ко мне и прямым и детским жестом протянул мне руку и мы там как дети, держась за руку гуляли.

Одним из заданий было снять комнату или квартиру для командира, к нему семья должна была приехать на пару дней Сначала, конечно, пошли «тариться» сигаретами и табаком, у них как раз модно стало трубку курить, Олег тож хо трубку, но ее типа надо курить на «расслабоне», как кальян а ему некогда, на бегу все… и поесть-то некогда иногда, что уже говорить о трубке! Там лавочка табачная такая – в старом магазине, где потолок неожиданно менял высоту. Некоторые места как раз Олегу по макушку – я смотрела и думала, что если он не будет осторожен, то набьет себе шишек. В уголке у прилавка стоял стул – Олег на него сел, пока очередь ждали, сгреб меня в охапку, посадил к себе на колени, провел носом по моей шее и зарылся мне в волосы. Мы, никого не замечая вокруг, целовались, и я удивилась нежности, с которой он это делал. Короче говоря, это, наверное, самый быстрый и приятный способ дожидаться очереди. Купили все по списку, вышли на улицу. И тут Олег и говорит – «Сча я покажу тебе «очаг бандеровщины» в Артемовске! И заодно – место, где готовят правильный кофе!».

Там, у ларьков со всякой мелочью, одна из пожилых женщин продавала на улице кофе, а нашим военным всегда давала стаканчик бесплатно – денег не брала принципиально, ще й розмовляла виключно українскою. Олег ей деньги подбрасывал, когда она отворачивалась – «Как же, – говорит, – ей же тяжело, она ж разорится так, нас много здесь». Короче, мы взяли кофе, подошли к машине, чтоб Лютый тоже мог взять кофе. Олег, хитро так глядя, говорит – «Он про эту бабушку не знает, смотри, как он сейчас удивится!» – и меня сзади обнял, и мы стоим вроде как наблюдаем за Лютым. И тут они оба замечают, что на нас какой-то мужик довольно пристально смотрит. Ребята насторожились и окрикнули его – «Эй, мужик, ты не вздумай фотографировать или снимать на видео!» – думали, что это сепарский шпион. А мужчина произносит совсем уж неожиданную фразу в ответ – «Да нет, ребята, что вы… я вами любуюсь – такая погода, солнечно, тихо – и ваши отношения…».

Мы с Олегом, видно, просто стояли с очень счастливыми мордами, воть… Просто прижавшись.

Мы удивленно переглянулись – отношения??? Чтоб не задумываться, Олег рассказывает историю о женщине, которая то ли сошла с ума от войны, то ли должна была изображать сумасшествие. Она иногда подходила к группкам украинских военных и начинала приставать к ним – «Ребята, возьмите меня в армию! Я и приседать могу, и отжиматься!» – и начинала приседать и отжиматься. Олег был в машине, чуть в стороне – и заметил, как всю эту сцену скрытно снимает на телефон какой-то мужичок, находившийся метрах в двадцати. «Шаман», не привлекая его внимания, вышел из машины, подошел и отнял телефон. Там было видео. Мужик был предупрежден, а телефон – разбит об асфальт, чтоб неповадно было.

…Знаешь, с ним многое было, к нашему взаимному удивлению, было как в кино. Мы пошли по заданиям дальше, опять же, держась за ручки – пошли искать банкоматы, нашли с трудом.

Олег снял деньги, и вдруг стал мне их сначала предлагать, потом слегка настаивать, даже попытался сунуть в рюкзак. А у меня на одном кармане рюкзака соскочила собачка, починить не могу, и этот кармашек все время открыт. «Вот видишь, у тебя рюкзак порван, купи себе новый!». Я говорю – «Ты чего, а ну-ка, перестань!… Может, это я так воюю, не мешай мне воевать, как могу! А рюкзак ничего не порван – просто собачка сорвалась с кармана».

Ему как раз сегодня должна была прийти посылка с «супер-термо-штанами». Он настаивал, чтоб я помогла только выбрать (я-то «шарю» в таких вещах), а он категорически решил сам оплатить. «Вот, – говорю, – как раз и оплатишь!». С трудом убедила.

В тот день в Артемовске вообще «упала» связь вся и совсем, кроме Life. Это очень встревожило Лютого, он периодически мрачно прогнозировал обстрел. У низкого окошка газетного киоска, согнувшись вдвое из-за высокого роста, Олег купил несколько газет с объявлениями о сдаче квартир. Сидим, смотрим. Он вдруг так хитро улыбается и говорит – «Блин, все наверное думают, что это нам квартира нужна». Собственно, мы как-то так и планировали, но мой личный календарь показал нам фигуру из нескольких пальцев. В объявлениях были указаны сплошь номера МТС, дозвониться нереально, и бабульки с кофе и мелочевкой вызвались нам помочь. Направили в пансионат. А еще чуть раньше, во время очередного кофе-брейка, я говорю – «блин, это нечестно – мы с тобой по кофе, а Лютый там всухую в машине сидит, пойду и ему отнесу».

Когда я собиралась на эту встречу, у нас не было уверенности, что все вообще «срастется», думала что-то приготовить домашнее. Потом думаю – «Когда к чему-то готовишься, то точно неминуем «облом».

По пути купила кулиничевских чебуреков, упаковав их в два пакета. Олег «Кулиничи» любил, а там, где он сейчас, уютных киосков-кафешек этой сети нету – думаю, порадую. Иду с кофе в машину, достаю пакеты эти, один пакет Лютому даю к кофе – «Ешь, – говорю, – это тебе». Он сначала отказывался, а потом понюхал и говорит шутя – «А можно я их с бумагой съем?». Тут Олег подошел, даю и ему пакет, начинается сначала обычное – «не, не буду – не хочу», а потом он их просто вот как собачка уличная проглотил, предварительно предложив чебурек мне. Я отказалась, потому что успела в тех же «Кулиничах» выпить чаю с пироженком, обдумывая дальнейший путь, а они до того ели Бог знает когда, просто голода уже не чувствовали. И я понимала, почему – в обстановке, когда «прилететь» может отовсюду, о еде забываешь. Вкус пищи тоже практически перестаешь чувствовать, как и удовольствие от еды. Когда желудок начинает сводить – только тогда вынужденно ешь что-то, все равно что. И – кофе или крепкий чай, чтоб сохранять бодрость и силы, которые не удается компенсировать сном, ведь спать не дают ночные обстрелы.

ПРОДОЛЖЕНИЕ →